– Разве такой поэт, как ты, не может найти себе влиятельного покровителя, чтобы жить в более сносных условиях?
Диоген при этом замечании выпрямился и бросил на спутника гордый взгляд.
– Я сам себе покровитель, и в других не нуждаюсь. Лучше жить в бедности, но свободным, чем зависеть от милостей с чужого стола – это не по мне. Уже светло, а обратный путь долог, остался бы у меня.
Луций одобрительно кивнул головой и вслед за поэтом поднялся по лестнице.
– Моя Фриксе, наверное, вышла к соседям, – сказал Диоген, когда оба вошли в квартиру и уселись вокруг стола.
Молодой человек обвел взглядом простую обстановку комнаты и продолжил свою мысль:
– Все-таки я считаю, что дарование человека должно быть оценено по заслугам, и поэту, настоящему поэту, нужен покровитель.
– Для чего?
– Да хотя бы для того, чтобы он не голодал и не мерз зимой. Ты всегда отказываешься от помощи, почему? У поэта должен быть покровитель ведь так принято всюду.
Диоген улыбнулся и в знак отрицания покачал головой.
– Свободный поэт, живущий в Субуре, должен и голодать, и мерзнуть, как все, и это не только из принципов и философии, это необходимо ему самому.
– Необходимо что: жить в холоде и голоде?
– Если я не живу жизнью моих соседей, не нахожусь в их шкуре, откуда тогда мне знать, чем живут они, что их беспокоит и радует, о чем они любят мечтать, что они чувствуют; и тогда как смогу я быть правдивым в своих стихах? А настоящее искусство без правды не бывает. Вот тебя называют поэтом поединков. А что заставило тебя, знатного римского патриция, выйти на арену цирка?
Луций задумался и медленно произнес:
– Гладиаторами люди становятся по двум причинам: ты либо раб, и хозяин заставляет тебя выйти на арену, либо даже если ты и свободен, то бедность и нищета вынуждают в поисках работы пойти на риск и стать гладиатором.
– Ты и свободен, и богат, ни в чем не нуждаешься, – вставил слово Диоген.
– Я на арену выхожу именно потому, что свободен и богат. – Луций на секунду остановился, чтобы собраться с мыслями, потом, будто добравшись до главного, поднял голову и продолжил. – Человеческая жизнь должна быть чем-то заполнена, в противном случае она становится пустой и бессмысленной. А чтобы она имела смысл, нужна какая-то цель или желание, но и то, и другое дается человеку тогда, когда ему что-то не хватает. А когда у тебя все есть, чего тогда остается желать, и какая цель будет двигать тобою? Наверное так устроен человек: желает и мечтает он только о том, чего у него нет, и чем дальше и недосягаемее предмет твоей мечты, тем более желанен он, и наоборот – ведь не будешь ты мечтать о том, что и так тебе принадлежит. Сегодня я владею всем, чего может пожелать человек: знатностью, богатством, именем, в итоге не могу желать всего этого, а в конечном счете, именно из этого и состоит жизнь. Вот так я и оказался на арене цирка. Если бы я был бедняком, и мне грозила голодная смерть, я бы боролся за свою жизнь и в этой борьбе бы нашел смысл жизни. Тогда я не вышел бы на арену цирка, наоборот, моя жизнь сама бы превратилась в арену боя; хотя как там не крути, смысл жизни заключается именно в том, что в ней нет никакого смысла.