— Я знаю, что Марс, Жорж и Тальма́ едут, но мне пока ни слова не сказали.
— Хотите поехать?
— Хочу ли я! Мой дорогой принц, вы позволите мне быть откровенной? Именно в этом кроется причина моего вчерашнего дурного настроения.
— В самом деле?
— Честное слово.
— Ну что ж! Я все улажу с Ровиго. Полагаю, это его дело.
— Ах, вы просто прелесть!
— А теперь я попрошу вас сделать кое-что для меня.
— О! Все, что пожелаете.
— Дайте мне репертуар на неделю, чтобы я мог сочетать свои вечера с вашими. Я хочу посмотреть «Тамплиеров»; вы там играете?
— Да, что-то вроде плакальщицы. Я предпочла бы, чтобы вы увидели меня в другой пьесе.
— Я хочу видеть вас во всех пьесах.
— Так вам нужен репертуар?
— Да.
— О! Теперь его подбирают на редкость плохо. Сплошные каверзы, интриги, козни. Очень боюсь, не постигла бы наш бедный Французский театр участь кофеен времен Людовика Пятнадцатого.
— В самом деле!
— Но где же все-таки этот самый репертуар? Ах, вспомнила!
Протянув руку к шнурку от сонетки с медным луком и колчаном на конце, Фернанда позвонила. Появилась Корнелия.
— Куда вы дели репертуар, который я вам вчера дала? — спросила Фернанда.
— Я положила его в вазу в вашей спальне, госпожа.
— Ступайте за ним и принесите, его императорское высочество желает видеть репертуар.
Корнелия вышла и тотчас вернулась с составленным на неделю репертуаром.
Взяв листок из ее рук, Фернанда отдала его принцу, затем, повернувшись к застывшей на месте Корнелии, спросила:
— В чем дело, чего вы ждете?
— Прошу прощения, — ответила горничная, — но там пришла особа, которая желает поговорить с вами.
Слова горничной сопровождались красноречивыми взглядами, адресованными госпоже и, казалось, говорившими: «Будьте покойны, я знаю, что делаю».
— Еще один красивый молодой человек? — спросила Фернанда.
— О нет, сударыня. На этот раз бедная девушка, и такая печальная: судя по всему, у нее какое-то горе.
— Как ее зовут?
— Сесиль.
— Сесиль, а дальше?
— Просто Сесиль.
— Похоже, сегодня день одних имен, — заметил принц.
— А что ей нужно?
— Она хочет показать одну вещь, которая, я уверена, понравится вам. Сначала я сказала ей, что ничего не выйдет, ведь госпоже приходится сейчас экономить, но она так настаивала, бедняжка, что у меня не хватило духу отослать ее. Я велела ей подождать, сказав, что если вы сочтете возможным, то примете ее; тогда она смиренно села в уголок и теперь, с картонкой на коленях, ждет вашего соизволения!
— Ваше императорское высочество не возражает? — спросила Фернанда.
— Разумеется, нет! — ответил принц. — К тому же я буду очень рад увидеть эту девушку, а главное, полюбоваться тем, что скрывается в картонке, которую она так скромно держит на коленях.