– Что?
Он пожал плечами.
– Как ты вообще тут очутился, если не прошел медобследование?
– У меня друг на медицинском учится, он подделал мою медкарту.
Я не знала, что сказать, и только покачала головой:
– Но почему?
Он снова пожал плечами:
– Чтобы я мог пойти в поход.
– Но это опасно!
– Переходить через улицу опасно. Купаться опасно. Есть гамбургер опасно.
– Это не одно и то же!
– Мы не идем ночью. – Он понизил голос до шепота. – Со мной все будет в порядке.
Я ни за что бы не созналась, что меня охватила дрожь при мысли, что он будет не в порядке. Но я ее ощутила. Возможно, теперь мы были чужими. Возможно, он существенно испортил мне поход, но нравилось мне это или нет, факт оставался фактом: в целой группе он больше всех мне нравился.
Я покачала головой.
– О чем ты только думал? – шепнула я в ответ.
А он потупился и ответил едва слышно:
– Мне просто очень надо было в него пойти.
Как с таким поспорить?
* * *
Всякий раз, когда мы останавливались передохнуть, Джейк заставлял меня снимать ботинки и позволить ему проверить повязки на волдырях. Когда Беккет увидел, в каком состоянии у меня ноги, то сказал:
– Да ты, верно, шутишь! Ты что, не слушала, когда я говорил про волдыри?
– Не просто слушала, – возразил Джейк, накладывая еще слой антисептической ткани. – Она делала заметки.
Вид у Беккета стал польщенный:
– Делала заметки?
Я кивнула.
– Тогда как ты до такого дошла?
Я вздохнула:
– Я просто подумала, что и без того слишком часто задерживаю группу.
Беккет кивнул:
– Это уж точно.
Он еще с минуту смотрел, как Джейк обрабатывает мои ноги, прежде чем подозвать остальных и выставить меня позорным примером. Опять.
– Послушайте, ребята. Вот что происходит, когда вы игнорируете мои инструкции. У Эллен волдыри, четыре жутких волдыря всего после одного дня ходьбы.
– На самом деле меня зовут Хелен, – опять поправила его я. – Через «Х».
Беккет глянул на меня искоса, точно я над ним насмехаюсь.
– Хелен?
А Хью крикнул откуда-то сбоку:
– Через «Х»!
Я утвердительно кивнула.
– О’кей, – продолжал Беккет. – Не будьте Хелен. Если почувствуете, что вам что-то натирает, как я подробно объяснял вчера в автобусе, сразу разберитесь. Немедленно.
Оглядываясь назад, я часто думаю, что как раз в тот момент я выкристаллизовалась для Беккета в паршивую овцу, хотя, возможно, все началось раньше. С этого момента я стала дежурным примером того, как что-то делается неправильно, и в ходе одной только следующей недели он успел указать на мою манеру идти, на то, как сидят у меня на бедрах лямки рюкзака, на количество воды, которое я выпивала на привалах, на то, как завязывала узлы, как готовила, на мое отношение к походу, мое чувство юмора и понимание основ мироустройства природы – и всякий раз твердил: «Неправильно, неправильно, неправильно». Мне снились кошмары, начинавшиеся с фразы «Эй, ребята, идите сюда» и заканчивавшиеся «Не будьте Хелен». Он наконец запомнил мое имя, но употреблял его во зло.