– И это ваш расследователь?
Господин Каллен хитро улыбнулся.
– А что вам не нравится, господин? Шайна девушка неглупая, уж три дела успешно провела, я ей доволен. А что серьезно не выглядит, так и неплохо, пусть люди думают, что это такая куколка, по знакомству…
Я тихо зашипела.
И ведь думают. Наверняка так и думают, это в голове у начальника на поверхности. Вот сволочи!
– Может быть, господин Геран продолжит мое дело?
Господин Каллен покачал головой.
– Если госпожа Истар вас не устраивает…
Кожевник махнул рукой, с видом, сгорел сарай, гори и баня. Издевайтесь надо мной, мучайте, подсовывайте мне сопливых девчонок… на то и власть, чтоб куражиться всласть!
Светлый вам за меня еще отомстит!
– Госпожа Истар, когда вы отправитесь к господину Айлату?
– Хоть бы и прямо сейчас, – пожала я плечами. Чего тянуть?
– Протоколы не посмотрите?
– Зачем? – опять удивилась я. – Если вы ничего полезного там не нашли, так я и подавно не найду.
Господин Каллен ожег меня злым взглядом, но возражать не стал. И правильно. Нечего на меня все самое сложное сваливать, была б я обычной девушкой, волком бы выла и прочь бежала от такой-то радости. Он это знает, я это знаю…
– Я, с вашего позволения, с господином Айлатом поеду, с ним и поговорим по дороге.
– Я пешком пришел, – прогудел кожевник.
– А и не страшно. Чай, не высокородная, чтобы ноги бить побрезговать. Прогуляюсь.
– Далеко идти, – сделал последнюю попытку кожевник. Но получил только взмах рукой.
– Раньше выйдем – раньше придем. Пойдемте?
– Пойдемте, госпожа, – сдался кожевник. И мы вышли за дверь.
* * *
Сложно ли разговорить человека, которому ты не нравишься?
Да не особенно, правда не факт, что ты услышишь о себе что-то хорошее. Я и не услышала.
Малолетка, соплячка, мелочь мокроносая… дело житейское. Я кивала, поддакивала и строила несчастные глазки. И через полчаса господин Айлат смягчился. Подозвал извозчика и принялся ворчать уже на мое начальство. И такие они, и сякие, и девчонку послали, нет бы самим разобраться, так на малявку сваливают. Небось, чужой-то загривок от оплеух меньше болит.
В последнем я с ним была полностью согласна.
Слово за слово, и следующие полчаса, пока мы ехали к кожевенной мастерской, господин Айлат жаловался на неведомого пакостника. Это куда ж годится – в своем-то дому да гадить? Даже птица хвост из гнезда выставляет, а тут завелась тварь.
Да завелась-то одна, а подозревать всех приходится. Куда это годится – родным не доверять? Ужас! Кошмар! Миротрясение основ!
Я поддакивала и понимала, что кожевник действительно огорчен и расстроен, никого точно не подозревает, а как с этим жить – непонятно. Но тяжко.