Ладно. Сейчас мы выведем ее из этой отрешенности. Даже если сложновато будет – я справлюсь. Азарт поет в крови, мне нравится играть с сильным противником. Что интереса – рассматривать те мысли, которые и так напоказ? А вот здесь… здесь меня ждут трудности, и это здорово.
Я принимаюсь расспрашивать. Как вела себя хозяйка, что требовала, любила ли вязать, строго ли следила за домом… те же вопросы, что задавала остальным. И когда женщина чуть расслабляется, начинаю прощупывать именно ее, искать болевые точки. Неужели вам нравится носить такие жуткие тона? Или у вас нет денег на другие платья? Ах, униформа… сочувствую. Наверняка мужчины и не видят вас, в таком-то платье, им не душу подавай, а вырез поглубже и расцветку поярче. Или ваш муж… ах, нет мужа? Вы же молодая женщина, неужели еще не замужем? А как же дети? А время-то идет, мы моложе не становимся, вам сколько лет? Двадцать пять? М-да…
И это постепенно расшатывает самообладание женщины.
Словно акулий плавник из воды, показываются ее настоящие мысли. Выныривают краешками из-под темноты льда, пробегают, и я могу их разглядеть. Они яркие, словно всполохи. Видимо, обратная сторона такого вот состояния. Можно давить в себе эмоции, но то, что прорвется, будет намного ярче обычного. Сильней, искренней.
Так что ты думала о своей хозяйке, Сиана? Ну-ка, покажи мне?
Хозяйку она ненавидела. И не только она. Не одна она это задумала…
Бедная девушка, которую из милости взяли в компаньонки, гоняли по всякой ерунде, шпыняли и давили. Она должна была испытывать благодарность? Но за что? Если бы ей все дали просто так, тогда еще возможно, и то, люди – твари неблагодарные, я это точно говорю, как маг разума. А тут ей приходилось отрабатывать каждый медяк. Неудивительно, что она возненавидела свою хозяйку. Но просто так не решилась бы ее убить, если бы не помогли. Не подтолкнули.
Здесь и сейчас мне все ясно, и я смотрю на господина барона печальными глазами.
– Достопочтенный Вирон, я могу заверить, что никто из присутствующих не причастен к отравлению вашей матери. – Аура девицы вспыхивает розовыми искрами счастья, и я жестоко растаптываю ее мечты. – Это сделала компаньонка, Сиана Вебрен. Она подлила яд.
Дальше начинается… переполох в павлиннике. Для курятника здесь слишком роскошно.
Визжат дамы, ругаются мужчины, бросается выдирать мне волосы означенная компаньонка, и я уворачиваюсь. Драться тут еще с убийцами, вот не хватало. Она пролетает мимо, спотыкается о подставленную ногу и падает на ковер, где ее и придавливают, и вяжут дюжие лакеи, которых позвал дядюшка барона. Умный мужчина, хоть и выглядит ужасно.