В течение двух недель люди приходили в парк, ели сэндвичи, катались на роликовых коньках, читали книги — и входили из любопытства в шатер, а там выводили на холсте свои варианты ответа:
…поплавать во всех пяти океанах.
…пробежать марафонскую дистанцию.
…влюбиться.
…выучить мандаринский диалект[45].
Когда Бекс забрала свою инсталляцию, в самом низу холста она вписала окончание своей фразы. Одно слово — «жить».
Теперь она смотрела на Рен и представляла себе параллельную вселенную, где она все еще могла дышать, где еще можно было двигаться. Где она могла погладить по щеке свою дорогую девочку-красавицу. Где можно было снова и снова отводить стрелки часов назад…
Еще перед тем, как Оливия уволилась из университета, декан ознакомил сотрудников с правилами поведения в случае возникновения инцидентов с применением огнестрельного оружия. Законы штата Миссисипи разрешают ношение оружия, скрытого от глаз окружающих. Предполагается, конечно, что никто не станет приходить с оружием в университетский городок, но в принципе может ведь случиться и такое. Как Оливия призналась в тот вечер Пег, ей вовсе не хотелось каждый день приходить на работу с мыслью о том, что именно сегодня придется играть в прятки со смертью. В тот вечер она впервые почувствовала, что начинает уставать от своей работы, и подумала, не пора ли покончить с преподаванием и заняться вместо этого садоводством. Или открыть пекарню.
Мир вокруг менялся, и ей, вполне возможно, пора было уступить свое место на кафедре кому-то другому — кто не просто будет рассказывать студентам о гибкости нервной системы, но сумеет делать это, убегая от вооруженного винтовкой психа…
Раздавшийся звук не был похож на выстрел. Выныривая из омута своих мыслей, Оливия успела подумать только об этом. Звук скорее напоминал тот, с которым попкорн лопается в микроволновке. Только услыхав вопль, она подняла голову и увидела, как розововолосая девица промчалась мимо и выскочила из клиники через парадный вход.
Потом Оливия опустила взгляд. На ковре лежала истекающая кровью женщина, над которой склонилась девочка-подросток.
Тут где-то в глубине здания послышался грохот. Когда девочка повернулась на него, глаза у нее были готовы выскочить из орбит.
— Помогите!
«Бежать!» — промелькнуло в мозгу.
Опомнившись, Оливия вскочила с кресла и диким взором обвела приемную. Из-за ножки стола высовывалась темнокожая рука. Бессильная, безвольная, украшенная золотыми браслетами. Вокруг расплывалась лужа крови. Господи Иисусе! Это же Ванита!
Схватив девочку за руку, Оливия потянула ее к двери, но девочка крепко держала в объятиях раненую женщину.