Время от времени — в барах, на научных конференциях, на свадьбах знакомых — он встречал женщин, на которых его бравада производила впечатление. Они спрашивали, тревожат ли его акты террора в клиниках, а он отмахивался от этого, пожимая плечами: «Жизнь сама по себе — неизлечимое заболевание. Выжить после нее никому из нас не удастся».
Шутить так было нетрудно — в ответ на чисто умозрительный вопрос. А вот сейчас?
Умирать не хотелось, но, коль придется, он надеялся, что это произойдет быстро, без мучений. И если уж умирать, то как можно достойнее. В конце концов, по крайней мере на его долю выпало больше времени, чем было у Малькольма[49] или у Мартина Лютера.
Впрочем, черт побери, его пока еще не прикончили!
Гарриет жалобно заскулила. Луи не сомневался, что она даже не сознает, откуда исходит этот высокий, сверлящий уши звук. Он схватил женщину за руки и заставил ее смотреть ему в глаза.
— Гарриет, вы в норме?
Она покачала головой, обливаясь слезами.
— Гарриет, смотрите на меня.
Через плечо ассистентки ему был виден коридор. Он отвел глаза от медсестры, вглядываясь в тени, в намек на постороннее движение. Так прошло минут пять. Может, и все пятнадцать — он не смог бы сказать точно.
— Доктор Уорд, — прошептала Гарриет, — я не хочу умирать.
— Гарриет! — Он крепко сжал ее руки. — Просто не сводите глаз с меня. Слышите?
Она кивнула, справилась со спазмом, сжимавшим горло. Карие глаза, расширенные от страха, сосредоточились на нем, и в них светилось доверие. Он крепко удерживал в ней эту веру, даже когда краем глаза увидел силуэт, появившийся в дверях. И вскинутую руку с пистолетом. И полоску плотно сжатых от ненависти губ, когда черты лица убийцы стали уже ясно видны.
И тут нога доктора словно взорвалась болью. И весь мир сузился до пульсирующей в бедре точки, а мускулы огнем горели, нестерпимо. Потом обмякла Гарриет. Он вдохнул запах гардении от ее кожи и ощутил медный привкус крови.
Шаги.
Ближе.
Еще ближе.
Луи притворился мертвым. А может, лишь хотел, чтобы так оно и было на самом деле.
Он затаил дыхание, желая умереть. Досчитал до трехсот. Потом приоткрыл один глаз. Убийца исчез.
Уорд посмотрел на Гарриет. Дырочка от пули, аккуратная, будто обычная кнопка, оказалась в самом центре лба. По всей стене веером разлетелись брызги крови.
Луи повернул голову, его вырвало.
Потом он нашел в себе силы подняться на руках и, рыча от боли, разрывавшей ногу на части, так, на руках, потащил себя искать укрытие. А в ушах пульсировали слова доктора Кинга: «Если не можешь лететь, беги. Если не можешь бежать, иди шагом. Если и шагать нельзя, ползи. Но в любом случае двигайся вперед, не сиди на месте»