Кое-кто из протестующих улыбался ей, при этом тыча в лицо плакаты с окровавленными младенцами. Другие нараспев цитировали известную строчку Доктора Сьюза[53]: «Человек — это человек, большой он или маленький».
— Не могли бы вы подойти на секундочку? — попросила одна женщина с извиняющейся улыбкой. Так улыбаются, когда требуется посторонняя помощь, чтобы подтолкнуть и завести автомобиль. Или когда отключился телефон, а человеку необходимо срочно позвонить. Или когда в магазине приходится жонглировать слишком большим количеством покупок, запоздало сожалея, что не сообразил сразу взять у входа корзину.
Будучи от природы отзывчивой, Рен машинально шагнула к этой женщине, у которой были рыжие волосы и броские очки с фиолетовыми стеклами. В ней проглядывало что-то знакомое, но Рен не могла вспомнить, кто бы это мог быть. Так что, поразмыслив, она решила не рисковать: ведь эта женщина тоже могла ее узнать. А если она работает в полицейском управлении и расскажет папе о секретах Рен? Она низко опустила голову, а женщина взяла в руки небольшой кулек с подарками — такие кулечки дарят детям на день рождения.
Вдруг рядом с Рен возникла ее тетя.
— Одну я тебя туда не отпущу, — сказала Бекс.
Рен обхватила руками тетину шею и крепко к ней прижалась.
Девочка понимала, что это звучит отвратительно, но она действительно не слишком скучала по своей матери. Отчасти потому, что мать бросила их, когда Рен была совсем маленькой. А отчасти благодаря тете, которая заняла мамино место.
Тетя Бекс сшила ей платье колониальных времен для сценки о войне за независимость США, которую они разыгрывали во втором классе. (Честно говоря, она его склеила, потому что с иголкой и ниткой никогда не дружила.) Тетя никогда не пропускала матчей детского бейсбола и приносила туда сладкий чай для других родителей. Она даже развесила на стенах своей комнаты неумелые акварели Рен — это тетя-то, профессиональная художница, которая отлично знала, что акварели никуда не годятся. Рен считала, что мать — не столько та, кто несколько часов мучалась при родах, сколько та, чье лицо хочется отыскать в толпе.
И если нужно было еще одно тому доказательство, так вот — сейчас Бекс была с нею рядом, хотя Рен и представить себе не могла, чего это ей стоило. Ведь у тети Бекс никогда не было детей, и, возможно, это само по себе порождало в ней неприязнь к Центру. Но в глубине души Рен радовалась тому, что тетя принадлежит только ей одной.
К тому времени, когда их впустили внутрь, у Рен между лопатками бежали струйки пота от волнения.