Так писала друзьям в Петродворец Александра Николаевна Федорова, мать Вадима.
Мы знаем, она и сегодня думает о том же.
«Вера в победу, даже в самые тяжелые годы войны, была в сердцах наших воинов, и они творили чудеса мужества. Теперь очередь другого поколения с такой же верой мужественно преодолевать трудности на пути к конечной цели, к коммунизму».
Пусть подрастает Вадимка, внук Федорова. Пусть растут счастливо дети Павла Добрынина. Пусть никогда не повторится с ними то, что выпало на долю их дедам и отцам.
Тридцать лет хранила жена полковника Ворожилова листок со страшными словами: «Ваш муж пропал без вести…» И рос его сын Юлий, стремившийся продолжить путь отца. Он стал военным моряком.
Юлий Андреевич не смог приехать в Петродворец в тридцатую годовщину десанта.
«После гибели отца, — рассказал он в письме, адресованном авторам книги, — я принял эстафету, о которой говорит в предисловии адмирал Гришанов. В ноябре 1941 года я надел военную форму, а с лета 1943 года служил на кораблях 12-го дивизиона «морских охотников»… Потом я ушел из Кронштадта, был в боях. И волею судьбы участвовал в высадке морского десанта в феврале 1944 года под Нарвой.
Я понял, каким мужеством должны обладать десантники, чтобы не дрогнуть под огнем врага. Моим девизом была месть за погибшего отца. А потом наш дивизион сражался до Дня Победы.
У меня растет сын — третье поколение Ворожиловых, — который готовится к морской службе, подобно его отцу и деду.
Двадцать лет прослужил я на Тихоокеанском флоте. В 1971 году переведен в Одесское высшее инженерное морское училище преподавателем…»
Сыновья петергофских десантников верны делу своих отцов!
Мы продолжали свой путь по Петродворцу. Теперь мы были уже не одни со своими воспоминаниями. Их разделяли с нами и другие люди.
Нас встречали молодые и старые деревья, встречали и провожали шумом листвы. Деревья, пережившие войну, первыми сбрасывают листья. Их верхушки срезаны огнем, в шершавой коричневой и серой коре змеятся осколочные шрамы. Если бы им, как ветеранам, давать нашивки за ранения, каждое такое дерево запестрело бы багряными полосками.
А молодые деревья, по жилам которых свободно течет подводимым корнями земной сок, не обронили еще алых и темно-зеленых листьев…
Парк жил. И думал свою вековечную думу, сберегал еще не раскрытые тайны.
По аллеям ходили люди, в одиночку, маленькими группами. Их было неизмеримо меньше, чем в летнее время, когда парк заполнен людским потоком.
Что же привлекло сегодня этих посетителей сюда, когда песня прекрасных фонтанов до будущего лета умолкла?