Вдоль столов раздался одобрительно-завистливый гул:
— Какой такой пишталет?
— Вот диво!
— Глянь, диковина заморская!
— Повезло Дороне.
Фаренсбах, довольный похвалой, высокомерно оглядел гостей, — вот, мол, мы какие! Подарок пошёл по рукам. Прохор оружие оценил:
— Хороша волкомейка, знатно сработано.
Передав подарок Дороне, поднялся во весь богатырский рост. Уж больно ему хотелось укоротить высокомерного немца, что ласкал похотливым взглядом слободских жёнок и невесту. Изрёк, будто в пустую бочку:
— И у нас есть поминок, утварь домашняя и вот это. А ну, тятя, давай! — Приняв от Евлампия объёмный свёрток, отодвинул кушанья, взгромоздил на стол. В свёртке оказались: кольчуга, сабля, два колечка и серьги-голубицы. — Вот, всё своими руками сделано! Ужель наши кузнецы хуже иноземных?!
— Верно молвишь! И мы не лыком шиты! Хорош поминок! — раздались возгласы со стороны слободских. — Мы таганок дарствуем! Топор от меня! И светец тож!
Гончары не отстают, перекрикивают:
— От нас кувшин с водолеем! Горшки, стопы и миски даём!
Крики прекратил Хворостинин. Степенно поднялся, жестом руки призвал гостей к тишине:
— Мнится, мой черёд настал! От жены своей, Евдокии Никитишны, жалую княжне-невесте рядна да малость отрезов бархата, атласа и парчи на наряды! Жениху-князю дарую кубок серебряный и сбрую новую для его коня Буйнака... А чтобы было, куда подарки девать, купил я для молодых избу в Замоскворечье, в слободке, где стрельцы да городовые казаки селятся.
Вот так князь! Вот так подарок! Всех заткнул за пояс Хворостинин. Счастлив жених, счастлива красавица невеста. А не спеть ли гостюшкам хвалебную? И вновь полилось над слободкой:
Как в долу-то берёзонька стоит,
А наша невеста белее её,
Белее её — снегу белого — лицо.
Шла наша невеста с высокого терема,
Несла она золоту чару вина,
Она чару расшибала, вино всё пролила,
Всё глядючи на него, на Дороню своего.
Поют гости, пьют, а Прохор поглядывает, чтобы вежество блюли. Помнит, что в «Домострое» писано: «Когда зван будешь на брак, то не упивайся до пьянства и не засиживайся поздно, понеже в пьянстве и долгом сиденье бывает брань, свара, бой, кровопролитие».
Кончилась песня, звякнули бубенцы на цветастой одежде скомороха, дунул в сопель, закричал задорно:
— Гуляй, народ! Веселись, народ! Наш Евлампий-батюшка дочку замуж выдаёт!
Приглашённый поп насупился, косится на размалёванную рожу потешника.
«Грех. Бесовщина, и только, а супротив слова молвить не моги, себе дороже станет. Скомороха иноземец привёл и Хворостинин из опричных. Они верные слуги государевы, от него потехам бесовским и учатся».