Дороне татарин достался крепкий, жилистый, казаку пришлось туго. Противник вывернулся и теперь норовил утопить его в реке. На помощь подоспел Поляничка. Крымчака связали сыромятным ремнём, бросили на берег. Пленник катался по песку, осыпал казаков проклятьями. Севрюк пнул его в бок:
— Угомонись, пёсий сын, не то языка лишу!
Крымчак затих.
— Худо, одного коня изловить удалось. — Севрюк кивнул на татарина, — Суньте ему кляп. Отъедем подальше, расспросим. Да поспешайте, нам до ночи успеть надо.
Сборы были недолгими. Перекинули пленника через холку Дорониного коня, самого выносливого, верхами переправились через реку и помчались подальше от вражьей силы. Остановились далеко за полдень у небольшого озерца, прикрытого буграми. Напились сами, напоили коней. Пленника посадили на землю, освободили от кляпа, дали глотнуть влаги.
— Пора узнать, что за птицу мы умудрились полонить, — Севрюк склонился над крымчаком, — стоит ли возиться с ним. Если негожий язык, лишим басурманина жизни.
Татарин стал извиваться, тщетно пытаясь освободиться от пут.
Дороня ухмыльнулся:
— Уразумел, о чём речь ведём. Жить хочет, нехристь.
— Коли хочет, расскажет всё как есть. — Севрюк склонился над пленником, поигрывая ножом.
Смуглолицый, бритый наголо, большеглазый татарин не испугался. Спокойно ответил:
— Не грози, урусут! Моя твой нож не боится и смерт не боится.
— Ишь, по-русски лопочет. — Севрюк пронзил татарина гневным взглядом. — Упрямиться вздумал! Тогда умри, собака! — Старшой занёс руку для удара, её перехватил Дороня.
— Позволь с ним перемолвиться.
Севрюк высвободил руку, недовольно произнёс:
— Перемолвись, если толк будет.
Дороня подсел к пленнику. Про себя отметил, что тот немногим старше.
— Где русскому языку научился?
Татарин недоверчиво покосился на Дороню, но отмалчиваться не стал.
— Меня Караман зовут. Я не воин, моя ногайский кон на Москва гонял, продавать помогал. Потому язык урусутов знаю.
— Молвишь, на Руси торговал?
— Торговал.
— В Крыму торг людьми русскими не вёл?
— Не вёл.
— Зачем на Русь идёшь?
Караман потупился, не поднимая головы, заговорил:
— Хотел своя кон купить, на Русь барыш получить, в Сарайчик ехать. Там буду Акгюль — дочь Ашима из сильный ногайский род мангыт — в жёны брать. Ашим саудагер, купец у вас называется. Мой отец с Ашим дружбу водил, обещал родня стать, дочь за меня отдать, когда большой станет. Ашиму калым давать надо. Моя у Саттар-бека акча брал, кон много покупал. Кон на Русь не добрался, умирал. Вся умирал. Моя беку должен стал, он у отца кон забирал. Отец не давал, бек его, и меня, и брат Мансур плётка бил. Отец болел многа. Ашим дочь за меня отдавать не хотел, говорил, калым надо, или Фархад заберёт, а Саттар-бек велел с ним на Русь идти, гьанимет добывать, бакшиш с урусут брать. Тогда бек долг вернуть и Акгюль в жёны взять.