– Эй, а ну, прекрати сейчас же! Всю рыбу распугаешь! – крикнул Шон.
– Извини. Я совсем забыла.
Она села и утопила ступни в песке. Шон нацепил на крючок насадку и забросил ее в зеленоватую воду. Тихое течение по широкой кривой понесло поплавок к другому берегу, и оба с серьезным видом уставились на него.
– Что-то не очень похоже, что здесь рыба водится, – сказала Анна.
– Тут нужно терпение, сразу клевать никогда не будет.
Анна кончиком пальца на ноге рисовала на песке узоры. Еще пять минут прошло в молчании.
– Шон…
– Тсс!
Миновало еще пять минут.
– Глупое это занятие – рыбалка.
– А тебя никто не просил тащиться за мной.
– И вообще, здесь очень жарко!
Шон не отвечал.
Густые заросли тростника защищали от ветра, белый песок раскалился от жгучих солнечных лучей. Анна забеспокоилась, встала и направилась к тростникам. Нарвав пучок длинных и острых, как копья, листьев, она сплела их вместе.
– Мне скучно, – заявила она.
– Так иди домой.
– И жарко.
Шон поднял удилище, внимательно рассмотрел червей на крючке и снова забросил. Анна показала язык ему в спину.
– А давай искупаемся, – предложила она.
Шон пропустил предложение мимо ушей. Воткнул в песок толстый конец удилища, надвинул на лоб шляпу, чтобы защитить глаза от солнца, и откинулся на локти, вытянув ноги. За спиной послышался скрип песка, удаляющиеся шаги – и снова тишина. Он даже забеспокоился: чем она там занимается? Но оглядываться нельзя: это значило бы проявить слабость.
«Что с нее взять, девчонка!» – с горечью подумал он.
И тут послышался топот бегущих ног, совсем близко. Он быстро сел и хотел уже повернуться, но белое тело ее мелькнуло мимо, и она бросилась в воду – словно плеснула большая форель. Шон вскочил на ноги:
– Эй, ты что делаешь?!
– Плаваю, – засмеялась Анна, стоя по пояс в зеленоватой воде: мокрые волосы прилипли к ее плечам и груди.
Шон смотрел на юную грудь, белую, как мякоть яблока, с розовыми, почти красными сосками. Анна опрокинулась на спину и вспенила ногами воду.
– Voet sak[7], рыбешки! Кыш, мелюзга! – хохотала она.
– Послушай, не надо, что ты делаешь! – нерешительно произнес Шон.
Ему хотелось, чтобы она снова поднялась – вид ее белых нежных холмиков будил у него в животе странное чувство, – но Анна опустилась на колени, и вода скрыла ее до подбородка. Хотя эти соски все равно были видны сквозь прозрачную воду. И все-таки он очень хотел, чтобы она встала.
– Ах, как приятно! Водичка отличная! А ты почему не купаешься?
Она перевернулась на живот и нырнула, и на поверхности показались два белых полушария ягодиц – и внутри у Шона снова что-то сладко сжалось.