В низком подлеске подала голос птичка ткачик, которую еще называют «бутылка». Буль-буль-буль – заговорила она. Действительно, словно вода полилась из бутылки; голосок ее почти тонул в непрерывном шуме водопада.
Возле дорожки Шон постелил на камень носовой платок, сел и стал ждать. Не прошло и пяти минут, как его охватило нетерпеливое беспокойство, а через полчаса он уже раздраженно ворчал вслух:
– Так… Считаю до пятисот. Не придет – больше ждать не собираюсь.
Он стал считать. Досчитав до положенной цифры, остановился и тревожно вгляделся в даль, где терялась тропинка. Анны не было видно.
– Что, мне весь день тут торчать, что ли… ждешь ее, ждешь… Все, хватит, – решительно объявил он и не сдвинулся с места.
Тут на глаза ему попалась толстая желтая гусеница, она ползла по стволу дерева ниже по склону. Он подобрал камешек, прицелился и швырнул. Камешек отскочил в дюйме перед гусеницей.
– Надо же, чуть не попал, – подбодрил себя Шон и наклонился еще за одним камешком.
Через какое-то время камешки рядом кончились, а гусеница все так же неторопливо поднималась по бревну. Пришлось отправляться на поиски новых боеприпасов. Он вернулся с полными горстями камней и снова занял позицию. Ссыпал гальки у себя между ступнями и продолжил бомбардировку, перед каждым броском старательно прищуривая глаз. Наконец камешек попал точно в цель: гусеница лопнула, и зеленая жидкость брызнула во все стороны. У Шона почему-то возникло чувство, будто его одурачили. Он поднял голову, ища следующую мишень, и вдруг обнаружил, что перед ним стоит Анна.
– Здравствуй, Шон, – сказала она.
На ней было розовое платье. В одной руке она держала туфельки, в другой – небольшую корзинку.
– А я принесла кое-что перекусить.
– А чего так долго? – спросил Шон, встал и вытер руки о штаны. – Я уже думал, не придешь.
– Извини, все пошло не так, как я рассчитывала.
Возникла неловкая пауза, Анна слегка покраснела. Потом повернулась и двинулась по тропинке:
– Бежим! Спорим, не догонишь?
Не успел Шон схватить ее, как, подняв юбки до колен, она припустила босиком вверх и пропала в сиянии солнечных лучей. Он все-таки догнал ее, обнял обеими руками сзади, и оба повалились в траву возле тропинки. Так и лежали обнявшись, тяжело дышали и смеялись.
– Служба в церкви тянулась так долго, я думала, никогда не кончится, – сказала Анна, – а потом…
Закончить она не успела: Шон закрыл ей рот своими губами, и она тотчас закинула руки ему за шею. Они целовались неистово, постепенно распаляя желание. Тесно прижавшись к нему, Анна уже начинала постанывать и двигать бедрами. Шон оторвался от ее губ, поцеловал в щеку, потом в шею.