– О Шон, как долго мы с тобой не виделись… целую неделю…
– Да.
– Я так по тебе скучала… каждый день думала только о тебе.
Шон не отзывался, вплотную изучая губами ее шею.
– А ты скучал по мне, а, Шон?
– Мм… – промычал Шон, дотянулся губами до мочки ее уха и прихватил ее зубами.
– А когда ты работал, вспоминал обо мне?
– Мм…
– Ответь как следует… ну скажи, словами скажи.
– Я скучал по тебе, Анна, я думал о тебе каждую минуту, – соврал Шон и поцеловал ее в губы.
Она прильнула к нему, и рука Шона сама потянулась вниз, к ее колену, и снова вверх – уже под одеждой. Анна схватила его за руку и отвела ее в сторону:
– Нет, Шон, ты просто целуй меня.
Шон подождал, пока ее пальцы ослабнут, и попробовал снова, но на этот раз она отпрянула от него и села.
– Иногда мне кажется, что ты только этого от меня и хочешь.
Шон ощутил прилив раздражения, но ему хватило ума подавить его.
– Неправда, Анна. Просто я тебя давно не видел и очень соскучился.
Она сразу смягчилась, протянула руку и тронула его щеку:
– Ну прости меня, Шон. Я, вообще-то, не против, просто… ох, я и сама не знаю.
Она встала на коленки и взяла корзинку:
– Вставай, пошли к заводям.
У них там было свое особенное местечко – окруженное тростником, закрытое от солнца кроной растущего на берегу большого дерева. Шон расстелил одеяло на чистейшем белоснежном песке, и они уселись рядом. До них доносилось журчание невидимой речки, протекающей совсем рядом; слышалось шуршание тростника, кивающего пушистыми головками в ответ каждому дуновению легкого ветерка.
– …Ну никак не могла от него избавиться, – щебетала Анна, стоя на коленях и доставая из корзинки еду. – Уселся рядом на скамейке и молчит, а если я что-нибудь скажу, краснеет и ерзает. В конце концов я сказала ему прямо: «Извини, Гаррик, но мне надо идти!»
Лицо Шона потемнело. Услышав имя брата, он сразу вспомнил про случай с раствором – Шон все еще злился и не простил его.
– Прихожу домой, а там Фрикки с папой дерутся. Мама плачет, маленькие дети заперты в спальне…
– И кто победил? – поинтересовался Шон.
– Да нет, вообще-то, они не дрались, просто орали друг на друга. Оба пьяные в сосиску.
Шона всегда шокировали небрежные замечания Анны о пьянстве ее родственников. Все и так знали об этой слабости мистера ван Эссена и двух его старших сыновей, но Анне не следовало затрагивать эту тему. Однажды Шон даже сделал ей замечание:
– Нельзя говорить такое про своего отца. Ты должна уважать его.
Анна безмятежно посмотрела на него.
– За что, интересно? – спокойно спросила она.
Вопрос был действительно непростой. Но теперь она просто сменила тему.