«Вот я и есть такой плохой, небрежный виноградарь», – подумал Шон.
Он двинулся через площадь. Проходя мимо компании, резко бросил Дирку:
– Едем домой.
Глядя в его красивое лицо, Шон осознал, что сына больше не любит. «Какая жуткая мысль», – с отвращением подумал он.
– Поздравляю, полковник, – сияя, обратился к нему Арчи Лонгуорти. – Я знал, что мы выиграем это дело.
Шон бросил на него быстрый взгляд.
– Завтра в десять утра зайди ко мне в кабинет, – сказал он. – Мне надо с тобой поговорить.
– Слушаюсь, сэр! – радостно улыбаясь, ответил Арчи.
Но на следующий день, покидая Ледибург вечерним поездом, с месячной зарплатой в кармане в виде компенсации за увольнение без предварительного уведомления, он уже не улыбался.
Суд над Дирком вызвал целую бурю негативных отзывов в прессе, и шансы Гарри Кортни на предстоящих выборах значительно поднялись. Ура-патриотические газеты загадочно писали о «неожиданной развязке, которую мыслящие люди могут только приветствовать, поскольку она дает истинную картину значимости обоих кандидатов от Ледибургского избирательного округа». И только либеральная пресса сообщала о поистине щедрой пенсии, которую компания «Ледибург Уоттл кооперейтив» назначила вдове и сироте Нормана ван Ика.
Но все знали, что Шон Кортни все еще далеко опережает своего соперника. Он не сомневался в поддержке двух сотен голосов тех, кто работает на его фабрике и в его имении, в голосах производителей коры и их наемных работников, а также доброй половины населения города и фермеров-скотоводов. Но так было до тех пор, пока на первой странице газеты «Питермарицбургский фермер и коммерсант» не напечатали эксклюзивное интервью с неким Арчибальдом Фредериком Лонгуорти.
Мистер Лонгуорти поведал, как под угрозой физической расправы и потери работы его заставили лжесвидетельствовать и оговорить самого себя в суде. Как после суда он был бесцеремонно, в ускоренном порядке уволен с работы. Правда, в чем именно его заставили оговорить себя, не сообщалось.
Шон срочно телеграфировал своим адвокатам в Питермарицбурге, чтобы те немедленно возбудили судебный процесс против названной газеты, обвиняя ее в клевете и очернении репутации, в оскорблении достоинства, в государственной измене – словом, в чем угодно, что только можно придумать. Потом, пренебрегая собственной безопасностью, он прыгнул в свой автомобиль и со скоростью тридцать миль в час помчался вслед за своей телеграммой. Прибыв Питермарицбург, он узнал, что мистер Лонгуорти дал свои показания под присягой, с благодарностью получил взамен пятьдесят гиней и, не оставив адреса, отбыл в неизвестном направлении. Нанести визит издателю газеты юристы Шону отсоветовали, чтобы он не подвергал себя опасности встречного иска по обвинению в рукоприкладстве. Пока в суде откроются слушания дела о клевете, пройдет не менее двух месяцев, а выборы уже на носу: осталось всего десять дней.