Шон отрицательно покачал головой, а Питер сунул в рот непропорционально огромную сигару и поднес к ней горящую спичку.
– Впрочем, признаюсь вам откровенно, – продолжил он, – меня очень беспокоил этот нож. Я боялся, не вышло бы тут чего. Не нравился мне этот нож.
– Мне тоже, – тихо сказал Шон.
Питер склонил голову набок, изучая Шона яркими, птичьими глазками.
– Зато мне понравились эти ваши свидетели – прямо как дрессированные собачки. Им говоришь: «Голос!» – и они тут же: «Гав! Гав!» Просто чудо какое-то. Кто-то их здорово натренировал.
– Я вас не понимаю, – мрачно сказал Шон.
Питер пожал плечами:
– Я пришлю вам свой счет… но предупреждаю, он будет немалый. Скажем, пятьсот гиней?
Шон откинулся на спинку стула и снизу вверх посмотрел на адвокатишку.
– Скажем, пятьсот гиней, – не стал спорить он.
– В следующий раз, когда вам понадобится защищать свои интересы, – продолжал Питер, – я рекомендую обратиться к одному блестящему молодому адвокату по имени Рольф. Хамфри Рольф.
– Вы думаете, мне снова понадобится адвокат?
– С вашим парнем обязательно понадобится, – уверенно заявил Питер.
– А вам самому работа не нужна, что ли? – наклонившись вперед, с неожиданным интересом спросил Шон. – Пятьсот гиней за штуку?
– Деньги я могу добыть где угодно, – ответил Питер, вынув сигару изо рта и разглядывая серый пепел на ее кончике. – Запомните это имя, мистер Кортни: Хамфри Рольф. Блестящий молодой человек и не очень разборчивый.
Он двинулся по проходу, таща с собой тяжелый портфель. Шон встал и медленно поплелся ему вслед. Выйдя на ступеньки здания суда, он остановился и оглядел площадь. Окруженный небольшой группой людей, Дирк хохотал во все горло, а рядом с ним стоял Арчи Лонгуорти, обнимая его за плечи. До слуха Шона долетели его слова.
– И не вздумайте теперь связываться с Дирки – кончится тем, что он вам все зубы повышибает, и ему ничего за это не будет! – вещал Арчи, улыбаясь собственным черным зубом. – Я говорю, чтобы все слышали. Дирки мой друг, и я им горжусь.
«Пожалуй, только ты один», – подумал Шон. Он посмотрел на сына и вдруг увидел, как тот вырос. Фигурой настоящий, взрослый мужчина, широкоплечий, мускулистый, поджарый, с длинными крепкими ногами и узкими бедрами.
Но ведь ему только шестнадцать лет. Он мальчишка, и, возможно, еще есть время что-то сделать, чтобы это в нем не затвердело. Но потом Шон ясно понял, что только обманывает себя, и вспомнил, что ему когда-то давно говорил его друг.
Плоды винограда могут созреть на плохой почве, другие бывают поражены болезнью до того, как отправились под пресс, третьи могут быть испорчены неправильным или небрежным уходом виноградаря… не из всякого винограда получается доброе вино.