Рик плюет на винтовку. Можно было решить вопрос по-другому, намного приятнее. В руках вновь оказывается надежный нож, Граймс неспеша заходит в зал, тут же находя взглядом мужчину.
— О, так это мой любимый кудряш… — тянет каннибал, нагло усмехаясь. — Решил спасти дружка?
— Нет! Я тут для того, чтобы убить тебя.
— А ты мне нравишься. Думаю, ты вкуснее этого, — мужчина кивает куда-то в сторону.
Граймс заставляет себя не смотреть в сторону Дэрила, не желая отвлекаться даже на секунду. Рик криво улыбается, хотя по позвоночнику проходит холодная волна. Ублюдок.
Наверное, со стороны они выглядят очень глупо, нарезая круги вокруг друг друга, словно псы, готовящиеся к драке. Каннибал вновь скалится, демонстрируя зубы, между которыми застряли черные кусочки плоти. Главное не думать о том, откуда они взялись.
— Люблю охотиться, — тянет мужчина. — Так еда становится вкуснее.
Они замирают друг напротив друга, внимательно смотря в чужие глаза. Их разделяют какие-то шесть-семь шагов, достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности, и слишком много для рукопашного боя. Но Рик не идиот и никогда им не был. Рука напрягается, время замедляется, дыхание останавливается.
— Я не трачу время на таких ублюдков, — выплевывает он в опустевшее лицо.
Каннибал открывает рот, издавая невнятный хрип, в уголке появляется капелька крови. И он, покачнувшись, все же падает назад, поднимая в воздух облачко пыли, а из его глаза торчит рельефная рукоять ножа. А ведь получилось. Граймс не был уверен, что ему удастся достаточно сильно метнуть не предназначенный для этого нож. Он слегка улыбается, вновь включая браслет. И только когда зрение возвращается к нормальному, а его тело перестает быть способным на не предусмотренные Игрой действия, он поворачивается к покачивающемуся Дэрилу. Дыхание перехватывает, а по телу проходит противная дрожь. Желудок сжимает, и Рик сгибается, выблевывая из желудка то, чего там вообще не было. Это… Черт. Теперь эта картина будет ему сниться в кошмарах. Внутри отвратительно скребется страх, горечь и жалость. Он должен был быть на месте Диксона, он должен был висеть здесь. И впервые Рик смотрит на Дэрила другими глазами, пытаясь найти за тем ублюдком человека, который, зная, на что идет, выбрал Рика для спасения, а не собственную шкуру…
Дэрил тихо стонет, падая на каменный пол, в затылке гудит. Единственное, что он сейчас знает, это то, что ему больно. И больше ничего. Ведь совершенно неважно где он, сколько здесь провел времени, зачем все это произошло. А ведь он все просрал. Был шанс, один-единственный, чтобы избавиться от всего этого. И если бы сейчас Диксону в очередной раз дали право выбора, он спас бы себя. Возможно, звучало трусливо, зато справедливо. Ни один человек не был бы счастлив пережить подобное.