Глядя вслед уходящей девушке, я думал о странностях жизни. Вот я затормозил в развитии. И Виликор, ненавидевшая меня за талант, стала больше показывать на тренировках, даже иногда заговаривала, как сейчас, по своей инициативе. Говорила умные слова, давала советы. И продолжала выкладываться на ринге в схватке со мной. А сейчас и вовсе заставила меня стоять с удивлённо поднятыми бровями. Она. Похвалила за формы. Восхитилась моим талантом в формах! Надеется, что я её догоню! А вот с Гуниром выходит наоборот. Я стал слаб, и из него полезли какие-то нелепые обвинения и непонятная злость. Но в схватках раньше он меня всегда жалел, выходит. Даже скорее, презирал. Открывать в людях новые черты не всегда приятно. Я подхватил и перетащил по-прежнему оглушённого парня с камня ринга на настил. А вот дальше возиться с ним стало просто лень.
— Мир! Зимион! — заорал я в голос, а появившимся в дверях парням буркнул. — На лежак его оттащите. И водой полейте, что ли.
И, не отвечая на раздавшиеся вопросы, двинул на тренировочную площадку. Но не туда, где обычно проходили занятия по медитации и повадились по вечерам сидеть Арнид с Цианом, закатывающиеся сейчас в каком-то нездоровом смехе, а к бочкам и умывальникам. Я сел спиной к стене. Наверху, над моей головой журчал ручеёк. Тихо, умиротворяюще, наполняя воздух свежестью. Искоса, стараясь не смотреть именно на то место, я оглядел высокие скамьи с корытами. Постоянно хотелось пойти и проверить, всё ли хорошо с моим тайником. Но нельзя. Особенно тяжело мне пришлось в первый день, когда с утра сверстники, охая и ругаясь, поползли умываться, и я каждую секунду ждал, что кто-то полезет двигать скамью. Впрочем, умывались не все. Половина класса. Даже в обычные дни находились те, кто пренебрегал собственной чистотой. Их я никогда не понимал. Я всегда старался быть чистым и опрятным. Мне хватило долгих месяцев в рванье, а малейший неприятный запах от меня давил воспоминаниями о помоях.
Впрочем, неважно. Важно то, что тогда парней, сумевших умыться, оказалось совсем мало и все они старались быстрее вернуться к лежакам. Если верить проклятьям, висевшим в воздухе, то у принявших зелье болело всё, что могло болеть, так, словно их полночи избивали палками. Я, прятал улыбку, представляя, где и кто, мог оставить богачу Арниду такие впечатления о себе, старательно копировал поведение окружающих и ждал прихода учителей и проверку. Возможно, даже обыски или беседы с мастером Правды. Но никто не появился в поисках пропавшего зелья. Ни в тот день, ни в последующие. Даже мой первый страх с, наконец, появившимся служителем, чующим ложь, оказался беспочвенным. Он, тот, кто должен был узнать о пропаже зелья первым, ничего не искал, а задавал лишь странные вопросы о тайнах. Жаль никто не начал рассказывать ему о детских тайниках с камушками и свистульками. Вдвойне жаль, что я тогда не сумел рассмотреть символы, давшие возможность провернуть такой трюк.