— Освободишь меня от участи учить тупых крестьян?
— Нет. Дам тебе повод заняться этим с душой.
— Ух ты!
Парень явно хотел что-то сказать неприятное, но под взглядом обернувшейся к нему Виликор осёкся и замолчал.
— Я буду лично, своими руками, не дожидаясь наказующих, бить каждого, из-за чьей лени с меня будут снимать баллы, — голос девушки был спокоен. — Для тебя это хороший повод? Или мне отнестись к тебе с особым вниманием? Показать, что будет с теми, из-за кого я получу наказание? Болит спина, правда?
— Завтра узнаешь! — парень шипел, не сдерживая злобы.
— Что такое пяток плетей для полной двенадцатой звезды? В девять я получала их по двадцать. Мелочь, которая забудется после отвара. А вот ты, Арнид. Привык жить под защитой гильдейской эмблемы, да? Больно сейчас? Сильно ли занят ли сегодня лекарь? Ты меня понимаешь? Нет? А вот если я сломаю тебе руку? Или ногу? Хочешь узнать насколько это больнее?
— Нет, Виликор, нет, — он даже побледнел, разом став спокойней. — Всё понял. Давай уж говори — кого.
Забавно было то, что всем досталось по одному невольному ученику. А мне трое. Зимион, здоровяк, что говорил о ватагах и лихе, и моего роста кряжистый парнишка. Если меня каждый пытается задеть, называя пастухом, то этот явно простой работяга. Натруженные широкие, с коркой мозолей ладони, въевшаяся в полопавшуюся кожу на них грязь. Тяжёлая работа с самого детства, даже десятая звезда не исправила ещё этого.
— Старшая, — я с ухмылкой обратился к Виликор, — если с меня много спрашиваться будет, то и получить я должен что-то больше, чем спасибо или целые ноги. Мне приятно, что ты с первого взгляда поняла — я умнее остальных в три раза, но где мои баллы за такую помощь тебе?
Но меня будто не услышали. Она даже не подняла голову от книжицы. Пускай, ещё не вечер. Я хмыкнул и повернулся к парням. Зимион смотрел с улыбкой, работяга внимательно и насмешливо, крепыш с интересом.
— Давайте знакомиться, — я вздохнул. — Я Леград. Мне двенадцать и я из Нулевого, как все уже поняли.
— Зимион, четырнадцать и тож из Круга.
— Гунир.
Представился крепыш и протянул мне руку. Я с недоумением на неё уставился. Парень вздохнул так, будто я второй час пытался циновку на его окне раскрепить перед бурей.
— Среди ватажников есть своё приветствие — предплечья пожать. Знак доверия. Сойтись на расстояние удара и показать, что не держишь зла. Вот так, — мне показали, ухватив за руку и подержав.
— Ясно, Гунир, — я тоже сжал руку и кивнул. — Спасибо. Тебе сколько?
— Четырнадцать. Тут всем четырнадцать, кроме тебя и той, — он кивнул себе за спину. — Все, кто хоть на полгода старше, уже во втором классе.