– И вы столько всего узнали во время ланча с женщиной, с которой только что познакомились?
– Матери легко идут на обмен информацией. Мы делаем это исключительно эффективно. И с большими подробностями. Она тоже много узнала про моих детей.
Пайн делала заметки, пока Блюм говорила.
– Хорошо, вы дали мне много идей для поиска паролей.
Она работала несколько часов, используя программу для создания диаграммы на основе подсказок Блюм, а также названия файлов из компьютера Приста.
После того как последний вариант не сработал, Пайн разочарованно вздохнула.
Блюм, задремавшая на своей кровати, проснулась через минуту. Дождь барабанил по крыше одноэтажного мотеля.
– Не вышло, как я понимаю, – сонно сказала секретарша.
– Судя по всему, семья его брата не настолько для него важна, чтобы стать основой для пароля, а в названиях файлов нет никаких подсказок касательно его работы.
– Я ужасно хочу есть, – заявила Блюм. – Когда мы ехали сюда, я видела на улице кафе.
Они припарковались за зданием кафе и вошли внутрь. Сделав заказ, сидели и пили кофе, а за окном шумел дождь.
Блюм выглянула в окно.
– Господи, неужели здесь всегда так? – проворчала она. – Скоро я начну подумывать о самоубийстве… Мне просто необходимо солнце.
– У них идет дождь, но бывает и солнце. А потом наступает осень и выпадает снег, – отозвалась Пайн.
– Вот уж спасибо… – Блюм содрогнулась. – Так вот почему вы перебрались на Юго-Запад? Из-за погоды.
– Я почти что уехала в Монтану или Вайоминг.
– Господи, вы знаете, как много снега там выпадает? – с ужасом спросила Блюм.
– Погода не имела для меня решающего значения.
– Что же тогда?
– Я уже говорила. Люди – точнее, их отсутствие. – Она посмотрела на Блюм, которая поднесла к губам чашку с кофе. – Я не люблю толпы.
– А как вы определяете толпу?
– Ну, когда есть еще кто-то, кроме меня.
– Ну, тогда я сожалею, что создаю вокруг вас толпу, – немного обиженно сказала Блюм.
– На самом деле, Кэрол, я рассматриваю нас как одну единицу, поэтому когда говорю «меня», то включаю вас, и наоборот.
– Вы знаете, когда у меня в доме было шестеро детей, из них трое в пеленках, я мечтала побыть одна, хотя бы несколько минут. Я жила с ощущением, что в каждую секунду моей жизни кто-то зовет меня и требует, чтобы я что-то сделала.
– А теперь? – с любопытством спросила Пайн.
– Я живу одна. Просыпаюсь одна. Ем одна. Ложусь в постель одна. – Она посмотрела на Пайн над чашкой с кофе. – И я никому такого не посоветовала бы. Никому. Толпа там или нет… Иногда дело просто в другом человеческом существе, которое греет тебе ноги в постели или приносит аспирин, когда у тебя жутко болит голова. И я говорю совершенно серьезно.