— Вот именно! Только ты меня всегда понимаешь.
— Я и Рокки.
— Ты и Рокки.
* * *
Я ни о чем больше не мог думать, кроме поручения деда, которое мне предстояло выполнить, и бежал домой по пустынным улицам в лучах солнца, разрезавших пространство четкими линиями. Нужно было торопиться, мир превратился в песочные часы, время утекало очень быстро. Я прикидывал, что, если поспешу, письмо уйдет в тот же вечер, так что дорога каждая минута.
Дверь была приоткрыла. Уверенный, что случилась беда, я толкнул ее. Нас столько всего подстерегает… Мои шаги отдавались гулко в пустом коридоре. Мамина сумка валялась на столике, на полу блестела связка ключей. Сердце у меня упало. Из гостиной послышался стон, и я оцепенел.
Перед мамой стоял Александр, а она, сидя на стуле и держа в руке ватный тампон, обрабатывала ему лицо меркурохромом.
— Я, наверное, похож на клоуна, да? — произнес Александр.
На его пораненном лице засветилась улыбка. Из носа еще сочилась кровь.
— Они увидели, что я один, и пошли за мной, — сказал он и весело рассмеялся. — Я с ними дрался, мне удалось спасти и шарики Наполеона, и шапку.
Он поднял ее вверх приветственным жестом, как делали в старину.
— Перестань вертеться, — тихонько приказала мама, — я так никогда не закончу.
Александр тут же застыл как вкопанный и, стараясь не шевелиться, прошептал:
— Ни за что больше не буду вертеться, клянусь.
Я старался не дышать, чтобы не спугнуть хрупкое доверие, установившееся между нами.
В голове у меня кружился целый рой вопросов. Как мама оказалась на месте нападения на Александра?
Это она прогнала мальчишек или нет? Может быть, он, не зная куда идти, сам пришел сюда за помощью?
Она собрала бинты и вату, закрыла пузырек со спиртом. Взяла Александра за руки и по очереди осмотрела его ладони — маленькие палитры, на которых смешивались зеленый, голубой и желтый цвет. Ее смех зазвенел как хрусталь, и Александр, не удержавшись, фыркнул вслед за нею.
— Ну что, все истратил? — спросила мама.
— Все, — ответил он.
— Ничего, в твоем возрасте у меня краски тоже быстро заканчивались, в следующий раз я тебе дам еще.
— Много разных?
— Много разных.
Мое любопытство мало-помалу улетучивалось, зато росло ощущение счастья оттого, что я вижу их вместе.
Я решил, что лучше помолчу, потому что мне в них нравилось именно то, о чем они все равно никогда не заговорят вслух.
Письмо Наполеона
До
Новаяжизьнь полная ерунда милая мая Жузефина прасти что я табой развел ся и выставил тебя за deep emo все изза того што я байался паследнива боя думал можно простатказаца стареть послать ста рость к чорту но все получилось совсемнетак. Противник селен слишком селен и судю подкупили Ты не поверишь но у дар уменя тепер нетот и руки никакие да и ноги как студинь в общем я как пухофка для пудры я дрался скоко мог но жилания больше нет долго я ни продержус по чти всевремя пра важу в гари зонт алном пала жении разгаварива йу мала идаже растирял почти все сваи гу стые волсы но это ни чиво потому что я даже сичас чуствуйу как ты за пускаишь в них пальцы и гладишь и пробуишь назубок как ма линкая мышка этопатрисаюше единствинное што у миняасталось это жи лание тебя у видеть и правести остаток жизни стабой. Если приедеш то можиш не разглидет миня пададеийалам но я тамточна есть. Папытаися сделат вид што ниудивлина к тому жиест адна веш окатораи знаешь то ко ты адна так и не вышла наружу ни хочу встретицас Рокки ни сбросиф груссплеч. Наполеон