— Born to win, — прошептал он.
Наши взгляды встретились.
— Финал пятьдесят первого, поединок с Рокки? — спросил он.
Я улыбнулся и ответил:
— Пятьдесят второй. Результат был подтасован.
Полицейский повернулся к отцу, все еще распластанному на капоте, и отчеканил:
— Сколько у нас времени?
— Дополнительное уже на исходе, — ответил отец.
Три минуты спустя взвыли сирены. Мы мчались за двумя мотоциклистами, которые прокладывали нам дорогу. Вокруг нас движение остановилось, машины съехали на обочину, красный свет сменился зеленым, фонари почтительно кланялись, когда мы проезжали мимо.
Наполеон открыл глаза. Он прошептал:
— Виктор Гюго отдыхает, правда?
Из навигатора снова послышался голос Рокки:
— Вы достигли пункта назначения. Конец пути.
Пауза в десять секунд, и вновь тот же голос:
— Счастливо!
* * *
Пляж. Солнце клонится к закату. Мы пошли к воде, таща Наполеона под мышки. Его ноги волочились по песку. Он улыбнулся. Только по его улыбке мы поняли, что он еще с нами. Плакать мне не хотелось. Жозефина несла свои туфли в руке.
Мы положили его на песок, голову устроили на коленях у Жозефины. Баста растянулся на боку. Оставалось только ждать. Слушать волны. Пена нежности разбивалась о берег. В нескольких метрах от нас поднявшиеся волны в одно мгновение смыли крепость, построенную каким-то ребенком. Неподалеку пара влюбленных шла по берегу, держась за руки и оставляя следы на песке. Наполеон, собравшись с силами, произнес:
— Estas bela loko por morti.
Его слова смешались с шумом волн. Отец немного помедлил и спросил:
— Что он сказал?
Я улыбнулся и ответил:
— Он сказал, это прекрасное место, чтобы умереть.
Прошло несколько месяцев. Учебный год закончился, и я распрощался с начальной школой.
После каникул я поступил в коллеж. Для меня началась другая жизнь.
Один из надзирателей коллежа руководил сразу несколькими кружками, и бывали недели, когда мы встречались с ним почти каждый день. Наконец он решил узнать, чем мы увлекаемся в свободное время, и однажды я сообщил ему, что не так давно стал заниматься боксом.
— Только я не такой способный, как мой дедушка, — пояснил я.
Еще не договорив, я сообразил, что не знаю толком, кого имею в виду: Наполеона, Рокки или обоих сразу.
Надзиратель показал мне маленький шрам, пересекавший надбровную дугу:
— Видишь?
— Да.
— Представь себе, как-то раз я познакомился с одним таким — боксером. Один раз — и мне хватило! В прошлом году. У меня до сих пор коленки трясутся. Мы с приятелями постоянно зависали в одном боулинг-клубе. Как-то раз прилично набрались и решили покуражиться над одним стариканом, который пробивал офигенные страйки. Так, ничего особенного, просто хотели его поддразнить…