— Что это, бабушка? Вот это: трава, ветер, взгляд в тишину.
— Хайку.
— Хай — что?
— Хай-ку. Хайку, японские стихи.
Это было кратко, красиво, странно. Прозрачно. Это было похоже на мамины рисунки. Благодаря Эдуару Жозефина в этом удивительно хорошо разбиралась.
— Хайку старается передать мимолетность жизни, понимаешь?
— Мимолетность? Не понимаю.
— Мимолетность — это когда что-то вот-вот закончится, и потому нужно успеть это поймать, пока оно не исчезло совсем. Примерно так. С помощью хайку ты можешь поймать последний миг существования вещей.
Я подумал: наверное, она понимает философию мимолетности, потому что ей много лет.
— Еще хочешь? Погоди-ка… Смутная тень. По небу плывут облака паруснику вослед. А теперь сам попробуй.
— Думаешь, получится?
— Ну конечно. Нужно только как следует сосредоточиться на каком-нибудь живом предмете или картине природы, а потом постараться слиться воедино с этим живым предметом или картиной. И когда тебе это удастся, нужно попытаться представить себе мгновение перед самым их исчезновением.
Мне захотелось попробовать. Я начал с того, что подумал о маме и ее рисунках. Потом в мыслях внезапно появились большие деревья из моих снов. Я представил себе, как кожа у меня покрывается корой.
— Словно люди, деревья падают наземь, корни к небу подняв.
— Молодец! Это хорошо, у тебя способности к хайку.
Рождество мы отметили кое-как, неспешно и небрежно.
Зато тщательно выбирали слова, чтобы не задеть хрупкие и прекрасные воспоминания. Немного отвлекли подарки: Жозефина подарила мне радиоуправляемый мотоцикл, и я запрыгал от радости, бурной, но недолгой.
Отец купил Жозефине большой телевизор. Он достал его из багажника и притащил в дом.
— Очень мило с твоей стороны, но у меня уже есть телевизор.
— Не важно, — ответил отец, — этот гораздо лучше. Он ультратонкий, с высокой четкостью изображения. И у него есть пульт!
Она поблагодарила его, хотя, по-моему, ей больше нравился старый. Она призналась, что никогда не будет пользоваться пультом.
— Почему? — спросил отец.
— Да так. Что-то вроде обета. В метро Наполеон категорически отказывался ездить на эскалаторе. Говорил, что это было бы началом конца. Вот и я так же. Если однажды начну пользоваться пультом, значит, я превратилась в старуху!
Я помог отцу установить телевизор с плоским экраном. Он ничего не понимал в проводах. Огромный аппарат включился. Все мы приготовились к тому, что на экране появится Наполеон. Но нет, шла передача об ослах.
Мы съели четырехъярусный торт, три яруса явно оказались лишними. Как бы то ни было, настроение у нас было на нуле.