Истинная правда, записанная Хаджи Рахимом в особой книге, так и осталась непрочитанной…
Скажем несколько слов о том, каким изображен Евпатий Коловрат на страницах романа Василия Яна «Батый». Как уже отмечалось выше, Евпатий, чуть не единственный положительный персонаж из русской элиты. Конечно, он дружит с простонародьем и сам является народным героем, чуть запоздавшим попасть в былину богатырем.
Действие отряда Евпатия смещено автором в более поздний, чем обычно полагают историки, период. Богатырь появляется в повествовании непосредственно во время подхода монголов к границам Рязанского княжества и отправляется в Чернигов по приказу своего князя за помощью. Рязанский князь в изображении Яна выглядит недалеким правителем, угрозой со стороны монголов он озаботился лишь после появления войск завоевателей на границах своего княжества. Поэтому и посылает Евпатия за помощью, когда просить ее уже поздно.
Евпатий возвращается на рязанское пепелище не в декабре, а уже в конце февраля 1238 года. Вокруг него собираются люди, которых автор называет загадочным словом «сторонники». Загадка слова объясняется просто — это дословный перевод на русский французского термина «партизан». И Евпатий из былинного богатыря превращается в партизанского вожака. Возможно, это превращение было вызвано реалиями Великой Отечественной войны, а точнее — советской пропаганды, не жалевшей усилий для прославления «народных мстителей».
Партизанский характер действий Евпатия вступает в противоречие с его поступками. Автор был достаточно хорошо знаком с тактикой монголов, чтобы понимать бессмысленность классических партизан в монгольском тылу. Завоеватели не оставляли гарнизонов, не поддерживали устойчивых коммуникаций, не создавали складов и прочего. Поэтому совершенно непонятно, с кем могли воевать партизаны-сторонники. Поэтому и ведет Евпатий своих воинов в самоубийственную схватку с главными полками Батыевыми. Личные подвиги и гибель от вражеского камнемета — все это вполне соответствует легенде. Равно как и благородство Батыя к поверженному врагу, органично вписывающееся в образ хана-сверхчеловека, созданного в трилогии.
Повесть о Николе Заразском[164]
Прибытие из Корсуни чудотворного образа Николы Заразского: как прибыл из преславного города Херсонеса в рязанские пределы на третий год после Калкского побоища. Тогда убито было много князей русских. И встали князья русские за половцев, а побиты были за Днепром на речке на Хортице на Калкском поле Половецкой земли, на Калках, месяца июня в шестнадцатый день.