Француз ухмыльнулся.
— Нет, к возникновению ваших проблем в Англии мы не имеем отношения. Тут вы сами виноваты… Что же касается нефтедобычи, то мне кажется, что в вашем монологе я услышал отрицательное отношение к сотрудничеству с нами…
— Не знаю, что вы там услышали, но в плане безопасности совместной коммерции я лично не вижу для себя никаких выгод. Хотя, возможно, это было бы привлекательно в финансовом плане. Но вы были не слишком убедительны. И мне интересно, почему вы вдруг посчитали, что нефтедобыча в устье Шатт-Эль-Араба будет обязательно выгодна? Лично у меня пока такой уверенности нет. Пробурены наугад всего две разведывательные скважены.
Вот так! Давайте выкладывайте свои аргументы, господа. А то разбежались! Это я знаю, что где-то там нефть есть и её много. А вот что можете знать вы?
Француз устроился в кресле поудобнее и произнёс:
— 2 скважины, пробуренные на расстоянии между ними в почти 8 километров и давшие нефть, означают либо одно сплошное нефтяное поле, либо 2 отдельных, что тоже очень неплохо. Скважины, насколько нам известно, дали фонтаны, которые были заглушены принудительно. А это означает, что нефти там немало.
— Не все так просто, — ухмыльнулся Александр. — В фонтанах нефть шла с газом и частицами почвы. Поэтому пока нельзя утверждать, что нефти там обязательно много, и что ее приток быстро не истощится. Это относительно самой нефти. А насчёт допуска ваших компаний, я так пока и не услышал для себя никаких привлекательных предложений. Это первое. И второе, ваш патрон пытается навязать своё сотрудничество всем нашедшим нефть в новом месте или это только мне так повезло?
— Наш разговор ведь в любом случае носит предварительный характер. Но если вы настаиваете, я уполномочен спросить, сколько вы хотите за 50 % персидской концессии.
Александр сделал паузу и отпил глоток коньяка.
— Я ещё не составил собственного мнения о месторождении. Как вы наверно знаете, я там даже ни разу не был. Поэтому могу лишь назвать ту сумму, которую мне точно никто не даст, ибо она будет слишком велика для только что открытого месторождения.
— И какова же она? — небрежно спросил Лагар, но при этом чувствовалось, что он напряжен.
— Ну, не знаю. Скажем, 25 миллионов фунтов.
Француз расхохотался и расслабился.
— Ой-ла-ла! Мне говорили, что вы любите оперировать крупными суммами. Но это просто не серьёзно.
— А я вам сразу сказал, что могу только назвать сумму, которая способна отпугнуть любого. По мере разведки месторождения будет более понятно, какова его истинная ценность. Ничего другого я вам пока предложить не могу, — развел руки Агренев, как бы извиняясь.