? Потерять
такую работу? Она начала судорожно переворачивать коробки под стойкой, вновь бросалась пересчитывать кассу, зарывалась в накладные… Пришел вечер, и нужно было закрываться и писать отчет. Последний, скорее всего, отчет. И тут в бар зашел куратор.
Валов задержался в аэропорту, работая с инженерами видеоконтроля, и зашел, собственно, чтобы сказать Грачевой одну заготовленную фразу-совет: «Если руководство „Интуриста“ сочтет возможным не увольнять, а перевести в буфетчицы или официантки, — лучше уволиться по собственному, потому что, видит бог, — мы не сработаемся». Майор был готов это произнести и уйти, но не был готов к тому, что произойдет в пустом баре.
На Аньку сошло какое-то помутнение — она перестала плакать, бросила искать эту валюту и только тупо смотрела на пачку накладных, скрепленных с актом недостачи. Сначала она просто скользнула взглядом по кагэбэшнику, но тут ее как молнией ударило — он! Только он может спасти!
— Миленький! — зашептала она скороговоркой, глядя на Валова сухими горящими глазами. — Миленький куратор. Нельзя мне сейчас терять работу. Нельзя. Ну никак нельзя. Меня замуж… — и осеклась. И снова: — Миленький, ну пожалуйста… С этими словами она завела опешившего опера за стойку и расстегнула молнию на его ширинке…
Димка ничего о пропавших деньгах не ведал, а прогуливался по складу и ждал свою невесту. Но напрасно он прислушивался в надежде услышать решительное цоканье ее каблучков по складскому кафелю — Аньки не было. В конце концов он переоделся и побрел в бар. В баре было пусто и происходило странное — за стойкой, где положено находиться бармену, стоял… куратор от КГБ с очень напряженным и потным лицом. Тут бы нашему грузчику повернуться и уйти, но он зачем-то приблизился к стойке и вежливо спросил:
— Извините, а вы не знаете, где Анна?
Лицо чекиста пошло пятнами, он вдруг зарычал что-то нечленораздельное, схватил пачку лежавших перед ним документов и швырнул прямо в Димку. На ходу застегивая ширинку, куратор быстро покинул бар, а растерявшийся Димка присел на корточки и начал машинально собирать с пола накладные. В этот момент он вдруг отчетливо осознал, что там, с той стороны, — Анька. Он медленно обогнул стойку — сидя на полу перед холодильником, беззвучно плакала его девушка.
Анне Грачевой дали возможность уволиться по собственному желанию. Димка потерял к работе всякий интерес, часами сидел на дядиной кухне и смотрел сквозь стекло на падающий липкий осенний снег. С Анькой они больше не виделись.
Звенящая пустота повисла в кооперативной квартире. Дядя и племянник почти не разговаривали друг с другом, и, казалось, оба, каждый по-своему, мучительно пытались осознать — что делать с этой жизнью дальше?