Стамбул. Новый Вавилон на берегах Босфора (Непомнящий, Бурыгин) - страница 49

Наша справка:

Мехмед Завоеватель (1451 – 1481)

Говорят, турецкий султан Мехмед II, покоритель Константинополя, когда позировал для итальянца Беллини, приказал отрубить одному из своих рабов голову, чтоб показать «в натуре» художнику сокращение шейных мышц.

Тот же Мехмед ввел при османском дворе престранный для европейца обычай. Будучи сыном одной из султанских наложниц и опасаясь за свой престол, он уничтожил всех своих братьев. Происходило это примерно так. 18 февраля 1451 г. Мехмед прибыл в старую османскую столицу Эдирне, где дал первый прием. Среди прочих, к нему с поздравлениями явилась молодая вдова его отца Мурада Второго. И султан был с ней весьма любезен. А в это самое время в гаремной купальне по его приказу был утоплен сын несчастной женщины – его девятимесячный сводный брат.

Обычай прижился в империи. Большинство ее повелителей в раннем детстве резвились со своими братьями на женской половине, в отрочестве проводили время в беседах с отцом, учились грамоте, но, придя к власти, порой обливаясь слезами, порой с наслаждением мстя за юношеские обиды, отдавали один и тот же приказ. Сам Мехмед II обосновал это в специальном законе от 1478 г.: «Тот из моих сыновей, который вступит на престол, вправе убить своих братьев, чтобы был порядок на земле».

Беспощадный к сородичам, Мехмед тем более не знал жалости к врагам. После падения Константинополя 29 мая 1453 г., султан сказал своим воинам: «Мне здесь нужны только дома и крепостные стены. Остальное – вам». Весь Великий город был отдан на разграбление войскам.

Современник пишет: «И тех, кто умолял о пощаде, турки повергали ограблению и брали в плен, и тех, кто сопротивлялся и противостоял им, убивали. В некоторых местах из-за трупов вовсе не было видно земли. И можно было видеть необыкновенное зрелище: стенание и плач, и обращение в рабство бесчисленных благородных и знатных женщин, девушек и посвященных Богу монахинь, несмотря на их вопли влекомых турками из церквей за косы и кудри, крик и плач детей, ограбленные святые храмы… В жилищах плач и сетования, на перекрестках вопли, в храмах слезы, везде стоны мужчин и стенания женщин: турки хватают, тащат в рабство, разлучают и насильничают...»

Так умирал Константинополь и рождался Cтамбул. Сам султан въехал в город только на третий день и повелел – в знак ознаменования «победы над неверными» – обратить храм Святой Софии в мечеть.