Итак, после того как под Борисовом нас сменили стрелковые дивизии второго эшелона, наш батальон пополнили и дали отдохнуть, а потом отправили сюда, за Санкт-Петербург, готовиться к прорыву финской обороны. И хоть некоторые принялись ворчать – мол, что мы забыли в этой Финляндии, ведь финны не сделали Польше ничего плохого – я понимал, что солдат должен служить не только там, где ему нравится, но и там, где не нравится, но необходимо. Думаю, что когда через несколько минут загрохочет тяжелая артиллерия, а потом последует сигнал идти в атаку, все солдаты и офицеры нашего батальона с честью выполнят наш долг, разгромив и уничтожив укрепления врага.
Едва на востоке заалела первая полоска утренний зари, как слитный грохот сотен тяжелых орудий обрушил предутреннюю тишину. Огневой удар наносился по позициям на стыке 8-й и 12-й пехотных дивизий финской армии, занимавших оборону напротив советского Териокского выступа. Туда били дивизионные 122-мм советские гаубицы М-30 и импортированные из будущего Д-30, рабочие тяжеловозы войны 122-мм пушки-гаубицы А-19 и 152-мм МЛ-20; яростно грохоча, им вторили 203-мм гаубицы Б-4 (так называемые «Сталинские кувалды»), входящие в состав артполков большой мощности Резерва Главного Командования. Разрушая вражеские укрепления, тяжело кашлял стволами шести 280-мм мортир 40-й артдивизион особой мощности, а по целям в глубине финской обороны посылали свои снаряды 356-мм, 305-мм и 180-мм железнодорожные транспортеры, поражающие цели на дальности до тридцати километров. В первую очередь такое «счастье» предназначалось штабу IV армейского корпуса финской армии, расположенному на станции Каннельярви в двадцати четырех километрах от линии фронта.
Фактически из боевых порядков советской пехоты работали 120-мм полковые минометы и минометная батарея особой мощности (пока еще экспериментальная), вооруженная произведенными тут же, в Ленинграде, репликами миномета М-240. Одно попадание стотридцатикилограммовой мины, падающей почти отвесно на крышу дзота, означает его полное и безвозвратное разрушение. Ничего более серьезного непосредственно на линии фронта не возводилось, все бетонные работы были сосредоточены на уже один раз разрушенной во время Зимней войны 1939-40 годов «линии Маннергейма», которую финское командование торопилось привести в порядок к началу неизбежного большевистского наступления. Не успели, да и не могли успеть. Работы с бетоном имеют свои технологические сроки, которые в зимнее время удлиняются в несколько раз. Если фронт будет прорван, линия Маннергейма встретит Красную армию недовосстановленной и недовооруженной.