– Хорошо, герр Александер, – Урсула фон дер Ляйен почти перекрикивала шум двигателей приближающегося самолета; она начинала чувствовать себя крайне неуютно от этого разговора, – я запомню ваши слова. А сейчас попрошу не мешать мне в работе. Не беспокойтесь, я не собираюсь делать вашим репатриантам ничего плохого. Здесь поблизости есть оставшийся от русских заброшенный казарменный комплекс, который сейчас приводят в порядок. Там их обеспечат горячим питанием, медицинским обслуживанием и начнут выдавать денежное довольствие. В конце концов, они наши с вами сограждане, нуждающиеся в адаптации к существующей действительности. И именно поэтому их выход за пределы военного городка в первое время будет очень ограничен. Мы опасаемся, что от непонимания нынешних условий у этих людей могут случиться тяжелые конфликты…
В этот момент мимо них по взлетно-посадочной полосе со свистом и гулом пронесся приземлившийся транспортник, обдавший собравшихся порывом тугого ветра. А где-то там, вдали, были уже видны фары следующего заходящего на посадку самолета.
– Нынешние условия, – ответил Александр Гауланд, дождавшись пока стихнет шум, – нуждаются в радикальном изменении. Нельзя терпеть ситуацию, при которой немцы не могут считаться хозяевами даже в своем доме. А репатрианты из сорок первого года – это рычаг, который позволит нам перевернуть мир. Впрочем, я не собираюсь немедленно лезть на баррикады и размахивать красным флагом. Тут я просто депутат, который по поручению своей фракции должен проследить за тем, как вы сделаете свою работу. Так сказать, маленькими шагами к великой цели… Итак, делайте ваше дело, я не буду вам в этом мешать.
Ночной перелет из самого центра России на аэродром под Берлином подходил к концу. Немецкий самолет будущего оказался в три раза быстрее старой доброй «тетушки Ю», и два часа полета пролетели незамеченными. Казалось бы, только что огромная машина, в чрево которой набилось больше двухсот солдат и офицеров, оторвалась от бетонной полосы русского аэродрома – и ее колеса уже коснулись бетонных плит на другом конце маршрута. Полет за солнцем, хотя и солнца-то никакого в это время суток нет. В два часа ночи по местному времени вылетели, и в два часа ночи по Берлину совершили посадку. При этом пилоты были так любезны, что позволили генералу совершить экскурсию к себе в кабину. Да уж, нормальному человеку ни за что не разобраться в этом нагромождении мерцающих экранов, лампочек, кнопочек, ручек и переключателей.