— Видите ли, инспектор, — продолжала Лея Вейземан, налив себе в чашечку остывший уже кофе и отпив глоток, — примерно в километре от пансионата около года назад белая «мазда» сбила мальчика десяти лет. Водитель с места происшествия скрылся. Единственный свидетель успел увидеть, что за рулем сидела женщина, и заметил первые три цифры номера.
— По этим данным преступника легко было найти, — заметил Беркович.
— Конечно, инспектор! Дорожная полиция обнаружила четыре белых «мазды» с номерами, начинавшимися с цифр 886, записанных на имя женщины. Это наши имена, как вы наверняка догадались.
— Вас трое, — сказал Беркович, — а машин…
— Четыре, — вступила в разговор Хана. — Четвертая машина — моя.
— Так, — кивнул инспектор. — Теперь я по крайней мере понял, почему журналистка собрала всех именно в вашем пансионате. Продолжайте, пожалуйста.
— Расследование зашло в тупик, — сказала Лея Вейземан. — Мы не были знакомы друг с другом, но вчера вечером выяснили, что каждую из нас вызывали в свое время в полицию, наши машины были обследованы, но улик не нашлось, подтвержденного алиби не оказалось ни у кого. В конце концов дело прекратили.
— Ясно, — сказал Беркович. — Рената была судебным журналистом, этот случай ее заинтересовал…
— Сбитый мальчик был ее братом, — тихо сказала Алона Бакер и заплакала.
— Вот оно что… Сообщая, что ждет вас в пансионате, она сказала, что обнаружила доказательства, верно? И что может их предъявить? Но ведь те из вас, кто не убивал мальчика, могли отказаться от приглашения…
— Не могли, — покачала головой Шуля Мазин. — Не знаю, кто сбил мальчика, знаю только, что не я. Но все равно… Она сказала, что если я не приеду, то в материале, который будет опубликован на первых страницах, окажется и мое имя. Мне это надо?
— Мне она сказала то же самое, — прошептала Алона Бакер.
— И мне, — подтвердила Лея Вейземан.
— Ну вам-то, — повернулся Беркович к хозяйке пансионата, — Рената не могла сказать того же.
— Нет, она заказала комнаты, вот и все.
— А если бы здесь были и другие постояльцы…
— Сейчас зима, да и интифада эта проклятая, комнаты пустуют второй месяц.
— Ясно, — вздохнул Беркович. Он чувствовал себя очень неуютно — одна из этих приятных женщин была убийцей, причем убила она дважды: сначала мальчика, брата Ренаты, и это было трагической случайностью, но потом она расправилась с журналисткой, поскольку смертельно боялась разоблачения и тюрьмы.
— Ваши комнаты сейчас осмотрят, — сказал инспектор, — а потом придется провести личный обыск, прошу прощения. От всех этих процедур вы можете себя избавить… То есть, не все вместе, конечно… Но та из вас, кто виновата… Ну, вы понимаете, добровольное признание…