— А оружие куда дели? — спросил инспектор.
Бен-Ациль нахмурился.
— Инспектор, — сказал он, — вы, видимо, шуток не понимаете. Неужели вы думаете, что я стал бы баловаться в собственной квартире? Там же соседи… Но очень хотелось, это да! Попасть в глаз Арафату — настоящему, не на портрете.
— Да, было бы неплохо, — рассеянно сказал Беркович, посмотрел на часы и вздохнул:
— Хорошо мы с вами поговорили, но без толку, вот что жалко…
— С хорошим человеком всегда поговорить приятно, — усмехнулся Бен-Ациль.
— Идите в камеру, — сказал инспектор. — Встретимся завтра в суде.
Вернувшись в управление, Беркович спустился в лабораторию к Хану:
— Есть идея, — сказал он. — Маловероятно, но все же… Попробуем доказать, что в Рисмана стрелял Бен-Ациль и никто другой.
— Как ты это докажешь? — удивился эксперт. — Оружия нет, следов нет…
— Знаю, — нетерпеливо сказал Беркович. — Поехали, я тебе кое-что покажу.
В квартиру Бен-Ациля они вошли, имея при себе постановление о дополнительном обыске. Ничего не понимавший Хан ворчал:
— Все уже здесь осмотрели, что ты хочешь найти?
— Примерно год назад, — объяснил Беркович, — хозяин квартиры устроил тут стрельбу по портрету. Потом это место заштукатурил и покрасил. Поищи-ка.
Пожав плечами, эксперт приступил к работе. Понадобилось чуть больше получаса, чтобы найти место, где висел портрет, — штукатурка здесь едва заметно отличалась, а краска выглядела более свежей. Еще несколько минут спустя Хан заявил:
— Отверстия есть.
— Должны быть и пули, — сказал Беркович. — Вряд ли Бен-Ациль стал их выковыривать — проще было замазать.
Пули нашлись тоже — три штуки, Хан осторожно вытащил их и положил в пластиковые пакетики.
— Результат экспертизы нужен мне не позднее завтрашнего утра, — предупредил Беркович.
— Получишь сегодня вечером, — заявил эксперт.
На следующий день судья Альпер продлил срок заключения подозреваемого Бен-Ациля еще на десять суток, необходимых следствию для подготовки обвинительного заключения. Инспектор Беркович предъявил суду заключение эксперта: пули, извлеченные из стены салона в квартире подозреваемого, были выстрелены из того же пистолета, из которого стреляли в Рисмана.
— Хорошая работа, — сказал Берковичу инспектор Хутиэли, встретив коллегу в коридоре управления. — Как ты смог его расколоть? Никто же не тянул его язык!
— Как никто? — удивился Беркович. — А гордость и желание покрасоваться? Если бы я выбивал девяносто пять из сотни, тоже рассказывал бы об этом каждому встречному…