— Только русских разборок нам в Израиле не хватало, — сказал Хутиэли. Беркович покачал головой.
— Это не русские разборки, — сказал он. — Видите ли, у Бернштейна вполне специфические связи, и врагов его или конкурентов достаточно легко просчитать. Все, кто мог иметь зуб на Бернштейна, находятся сейчас в России.
— Ну, Борис, — удивленно произнес Хутиэли. — Ты меня удивляешь. Заказать убийство можно и из России. Был бы исполнитель.
— Конечно, — согласился Беркович. — И здесь два варианта. Либо исполнитель тоже из «русских», либо наняли коренного израильтянина.
— Второй вариант гораздо менее вероятен, — заметил Хутиэли.
— Именно потому, что мы должны думать именно так, им и могли воспользоваться конкуренты Бернштейна, — сказал Беркович. — Не в деньгах же проблема, согласитесь. В любом случае начать я хочу с разговора с Бернштейном. Врачи говорят, что в двенадцать смогут пустить меня в палату. Группа старшего сержанта Линде сейчас отрабатывает версию израильского киллера — у ребят есть осведомители в этой среде. А я…
Беркович поднялся из-за стола и протянул Хутиэли руку.
— Терпеть не могу таких дел, — сказал он. — Анализу они почти не поддаются, а бегать приходится…
— Да, — усмехнулся Хутиэли, — ты у нас скорее Ниро Вульф, чем Арчи Гудвин.
Беркович пропустил иронию мимо ушей. Бегать он действительно не любил, а для размышлений в деле о покушении на Бернштейна было слишком мало данных.
В полдень он вошел в просторную палату больницы «Ихилов», где лежал раненый предприниматель.
— Здравствуйте, — сказал Беркович по-русски, — я веду дело о покушении.
Бернштейн распылся в улыбке, но неловко повел плечом и поморщился от боли.
— Рад, что можно в израильской полиции служат крутые русские парни, — сказал он, и Беркович усмехнулся: вот теперь и его самого причислили к крутым, правда по совершенно иному поводу.
Разговаривать с Бернштейном было легко, но после получаса быстрых вопросов и ответов инспектору стало ясно, что он не продвинулся ни на шаг. Во-первых, Бернштейн был убежден в том, что никто из его российских конкурентов не стал бы нанимать в киллеры коренного израильтянина. Во-вторых, он утверждал, что в России вообще нет таких идиотов, чтобы убивать конкурента за границей.
— Послушай, Боря, — говорил Бернштейн, через пять минут после начала разговора перейдя на ты и называя нового приятеля по имени, — послушай, нанимать израильтянина — это куча денег, да еще огромный риск. В Москве убрать человека стоит гораздо дешевле, я не знаю конкретных цен, но говорю тебе, что это так, и можешь мне поверить. Понял, да? Если бы кому-то втемяшилось пустить меня в расход, это сделали бы на Рублевском шоссе, где я живу, а не в Тель-Авиве, где меня еще нужно было вычислить!