– Нет, – растерянно пролепетала сестра, ошарашенная моим напором.
– Наверное, потому что это не так! Ты зачем притащила эту девочку сюда?
– Мы виновны в том, что случилось с её матерью! – Джула перешла в атаку.
– Хорошо, решила поиграть в благородство – молодец. Дело, безусловно, красивое, да и для кармы с аурой положительное. Но зачем? Что ей тут делать? Бродить как призраку по коридорам?
– Я подумала…
– Что это за детский лепет! Я подумала? В следующий раз думай лучше!
– Господин, – подал голос Первый, – это моя вина.
– А ты вообще лежи! – осадил я юношу. – Тоже мне, паладин нашелся!
В комнате повисло молчание: я погрузился в мысли, а остальные боялись вызвать мой гнев.
– Ты сказала, что учишься? – спросил я приблудную.
– Да учусь. Ой! Точнее училась. Сейчас я здесь, – тихо прощебетала Гортензия.
– Где? – жестко спросил я.
– В Академии Волшебства. На третьем курсе.
– По контракту или за свой счет?
– За свой. Мамин точнее. Мама говорила, что контракт заключать невыгодно, что это просто другая форма рабства.
– Правильно говорила.
Шиза! Ты понимаешь?
«Ещё нет, но о ходе твоих мыслей догадываюсь!»
На ловца и зверь бежит!
– Джула, – мой голос вернулся в нормальное состояние, – Гортензия общительная девушка?
– Да, – непонимающе ответила сестра, – но к чему ты это спросил?
– У тебя, наверное, осталось много друзей в Академии? – я не ответил Джуле и повернулся с вопросом к Гортензии.
– Да, конечно. Вся моя жизнь – это Академия. Я входила в студенческий совет, была старостой группы.
– Сколько талантов, – медленно протянул я.
– Сен! – Джула подскочила ко мне. – Не смей!
– Не сметь чего?
– У тебя лицо кота, увидевшего крынку бесхозной сметаны! – Джула подскочила ко мне и топнула ногой. – Не смей делать то, что задумал!
– Я ничего не задумал, – усмехнувшись парировал я, – это так кажется.
– Она ещё ребенок!
– Первый со Вторым младше неё были!
– И он сейчас лежит прикованный к кровати.
– Оклемается через пару недель. Как новенький бегать станет!
– Что бы ты не задумал, это опасно!
– Джула, а ты спроси Первого: доволен ли он своей жизнью? Счастлив ли он?
– Счастлив, господин! – донеслось от кровати.
– Помолчи! – сурово осадила Джула раненого.
– Ну и женщину ты себе выбрал, – я подколол парочку. Джула вспыхнула, как маков цвет.
– Мы не вместе!
– Джула, мне кажется, что Первый побледнел! Ему плохо?
Джула метнулась обратно к кровати, чтобы убедиться, что с её ненаглядным Первым всё в порядке, а я приобнял Гортензию и вывел её в коридор.
– Не стоит им мешать. Гортензия, а что ты хочешь от жизни?
– То есть? – непонимающе спросила девушка.