Многофункциональный нож, покрытый запекшейся кровью, лежал рядом. Проктор очистил его, несколько раз воткнув в песок, и убрал в ножны на ремне.
Он снова попытался подняться, но оказалось, что у него нет сил. И тогда он пополз по песку, обжигающему ладони. Когда он заскрежетал зубами от боли, между ними захрустел песок. Проктор хотел выплюнуть его, но сквозь пелену жажды и боли понял, что у него крайняя степень обезвоживания: губы растрескались, язык распух, в глазах резь. Вода была в рюкзаке, если только он сумеет до него добраться.
Проктор медленно пополз туда и наконец, охнув, дотянулся до рюкзака и, вжавшись всем телом в песок, потащил к себе. Нащупав флягу, осторожно, чтобы не пролить ни капли, отвинтил трясущимися руками крышку и сделал большой глоток. Вода была почти нестерпимо горячей. Проктор заставил себя остановиться и, делая глубокие вдохи, стал ждать, пока первый глоток не усвоится. Пять минут спустя он сделал еще один глоток. Он почувствовал маленький приток энергии, возвращение ясности. Третий глоток – и все. Если он не сохранит оставшуюся воду, то через двадцать четыре часа умрет.
Запах мертвого льва выносил ему мозг. На песке рядом со львом лежал пистолет. Проктор подполз и схватил пистолет, но тут же выронил его: солнце так сильно разогрело металл оружия, что удержать его в руке было невозможно. Несколько мгновений Проктор смотрел на пистолет, пытаясь прогнать туман в голове, потом засунул руку в рюкзак и вытащил оттуда фонарик с динамо-машинкой. На конце у фонарика имелся крючок, с помощью которого Проктор зацепил пистолет за спусковую скобу, уложил в боковой карман рюкзака и застегнул карман на молнию.
На мгновение какая-то тень закрыла от него солнце, он поднял голову и увидел стаю падальщиков, лениво описывающих круги в небе, ожидая, когда он либо умрет, либо уйдет, чтобы они могли полакомиться мертвыми львами. «Львами можете лакомиться сколько угодно, но меня вам не видать», – подумал он.
Шесть часов до заката. Идти под палящим солнцем было бы самоубийством, лучше оставаться на месте до наступления темноты. Проктор заметил одинокую акацию, до нее было полмили. Ему бы не помешала эта тень, если, конечно, он сможет добраться туда.
Выпитая вода придала ему сил. Он снова схватил рюкзак. Он уже избавился от многих вещей в пользу воды, оставил только нож, пистолет, компас, карту и пару энергетических батончиков. Но есть сейчас было нельзя – это только усилило бы жажду.
Проктор с трудом принял сидячее положение и набросил ремни рюкзака на плечи. Теперь самое трудное – подняться на ноги. Он сделал несколько глубоких вдохов, собрал все свои силы и с криком поднялся, покачнувшись, но сумел сохранить равновесие.