Следя за тем, что происходило на ферме, он вдруг заметил, что какое-то рыжее существо крадется, припадая к земле, по кустарнику, окаймлявшему скошенную лужайку. Это был его безрассудный братец: совершенно ясно, что он подкрадывался к цыплятам. Напуганный такой наглой отвагой, Рыжий Лис беспокойно ерзал, но не двигался с места и с любопытством ждал, что произойдет дальше. Братец резко рванулся вперед, прыгнул и оказался посредине цыплячей стайки. В следующую секунду он уже стрелой летел обратно в кусты, неся на загривке хлопающего крыльями цыпленка. Остальные цыплята очертя голову с писком бежали по направлению к ферме.
Услышав тревожный писк цыплят, собаки на дворе прекратили игру, а двое мужчин, работавших на поле, бросили свое дело.
— Наверняка лисица, черт ее подери! — сказал один из них, Джэйб Смит.
Это был настоящий лесовик, и он знал, какие растерянно-тревожные ноты звучат в голосах кур, когда к ним приближается лиса.
— Ну и дорого же она нам заплатит, если только стащила цыпленка! — с угрозой произнес Джэйб Смит, и оба фермера бросились бежать к дому, свистом вызывая собак. Те уже неслись им навстречу, прекрасно зная, какая забава их ждет. Фермеры схватили на кухне свои ружья и повели собак к тому месту лужайки, где только что копошились цыплята. Через пять минут след разбойника был найден, и, взлаяв в полный голос, собаки пошли по нему. Сидя все на том же бугре за домом, Рыжий Лис слышал, как в теплом вечернем воздухе зазвучал этот стройный и в то же время отвратительный дуэт, но он понимал, что собаки гонятся не за ним, и мог слушать их лай более или менее философски.
Безрассудный братец, стащивший цыпленка, бежал вне себя от страха: собачий лай неотступно гремел сзади него, совсем близко. Лисенок был отважен, он не выпускал из зубов своей добычи и несся прямо к материнской норе, ни на секунду не задумываясь, что совершает величайший из всех смертных грехов, какие только известны лисьему племени. Лисенку хотелось лишь одного: мчаться как можно быстрее; он даже не пытался скрыть, замести свои следы, хотя, к счастью, на его пути попалась каменистая полоса, где запах следов не держался и русло ручья в том месте широкое и мелкое. Здесь собаки потеряли след и заметались на месте. Они метались туда и сюда, радостные ноты в их голосах исчезли, псы уже не лаяли, а, не скрывая своего раздражения, тягуче скулили. Затем вновь раздался бодрый, торжествующий лай, и собаки кинулись вдоль ручья, вместо того чтобы переправиться через него. Они наткнулись на свежий лисий след — откуда же им было знать, что это был след совсем не той лисицы, которая похитила цыпленка?