Проскользнув в курятник и мгновенно укрывшись в темном углу, лис стал внимательно оглядывать насесты. Все куры спали, не спал лишь вечно настороженный, бдительный петух. Лис прокрался в курятник так осторожно, что петух не расслышал даже шороха, но какое-то еле уловимое чувство тревоги в нем все-таки зародилось. Его отважные зоркие глаза различили в темном углу курятника что-то непривычное. Вытянув шею и склонив набок свою легкую змеиную голову, петух издал долгий, раскатистый звук, в котором чувствовался и вопрос и предупреждение.
На этот мягкий и безобидный оклик Рыжий Лис не обратил внимания. Решившись на все, он бесстрашно ринулся вверх по пологой доске и через секунду уже схватил жирную, аппетитную браминку с пышным оперением, сидевшую четвертой с краю. Быстрый нажим челюстей, и шея жертвы слабо хрустнула — теперь в зубах лиса была лишь покорная его воле, трепещущая груда мяса и перьев. Он перекинул свою добычу через плечо, повернулся и начал неторопливо спускаться по доске вниз. Когда он был уже на полпути к полу, случилось нечто непредвиденное. Лиса вмиг словно окутало, закрыло облако беспощадно бьющих крыл, в шею ему глубоко вонзилось что-то очень острое, раскаленное, с неистовой силой его ударило чье-то тяжелое и одновременно мягкое тело, так что лис покатился вниз по доске и больно стукнулся об пол; инертная, раскинувшаяся туша жертвы болталась у него в зубах, загораживая глаза и мешая движениям.
Петух, с такой бдительностью следивший за порядком в курятнике, был совсем другой породы, чем его куры. Это был не грузный и медлительный кохинхин или брамин, а темно-красный, с длинными шпорами, жесткими перьями и маленькой острой головкой чистокровный бойцовый петух. Именно в этом обстоятельстве и заключалась причина беды, которая стряслась с Рыжим Лисом.
Как только ошеломленный лис поднялся на ноги, петух налетел на него снова: он бил его в голову своими сильными проворными крыльями и опять запустил ему в шею свою острую, как кинжал, шпору. Лиса жгла мучительная боль — на этот раз петушья шпора вонзилась очень близко от уха, и Рыжий Лис струхнул, опасаясь худшего. Вдруг это молниеносное оружие коснется его глаз? Лис с яростью рванулся, стараясь напасть на своего врага. Но петух был начеку и действовал хладнокровно и расчетливо. Легко взмыв вверх, он увернулся от лиса, пролетел над его головой, а потом обрушил новый удар своих страшных шпор. Теперь когти петуха вонзились лису в морду, всего лишь на дюйм ниже глаз. Боль была неописуемой, но не боль ужасала Рыжего Лиса: он боялся потерять глаза. Он мужественно перенес бы любую кару, но только не это — угроза лишиться глаз внушала ему панический страх. Лису хотелось немедленно удрать от этого ужасного, невообразимого противника и никогда не иметь с ним больше дела. Опасливо пригнув голову, чтобы уберечь ее от нового удара, он метнулся в дверцу. Вдогонку петух еще раз ударил его в спину крыльями и сильно царапнул когтями по крестцу. Растеряв остатки храбрости, лис бросился бежать через поле к ельнику; победитель провожал его насмешливым кукареканьем, которое далеко неслось по сияющим снегам.