– Ребятки, – сказал он, – я хочу поговорить с Балфуром один на один. Оставьте нас ненадолго.
Огастес и Джок поднялись от стола (одержав победу над соперниками, Балфур с непривычным для него торжеством отметил, что оба явно расстроены) и молча вышли из зала. Едва они скрылись за дверью, Лодербек глубоко выдохнул. Он плеснул себе еще вина, но пить не стал – просто держал бокал в ладонях, неотрывно глядя на него.
– Том, вы скучаете по Англии? – спросил он.
– По Англии? – Балфур поднял брови. – Ноги моей не было в солнечной Англии с тех пор, как… хм. С тех пор, как в волосах моих еще не пробилась седина!
– Да, конечно, – сконфуженно поправился Лодербек. – Вы же в Калифорнии старательствовали. Я и позабыл. – Он умолк, ругательски себя ругая.
– Здешний народ хлебом не корми, дай потолковать про дом родной, – промолвил Балфур. – Там лучше, где нас нет, как говорится.
– Да, – тихо произнес Лодербек. – Именно.
– Ба! – продолжал тот, ободренный согласием собеседника. – Ребята в большинстве своем так и живут, одной ногой уже на корабле. Намыли золотишка – и тотчас обратно. И что дальше? Обеспечит такой себя на всю жизнь, найдет девушку, хозяйством обзаведется – и о чем, как вы думаете, мечтает? Что во сне видит? Да золотые прииски! Грезит о тех временах, когда золотые «знаки» в руках держал! И все толковал о доме. О мамочке. О йоркширском пудинге и настоящем беконе. Вот так-то. – Балфур постучал бокалом о стол. – Англия – это Старый Свет, это наше отечество. По отечеству скучаешь – как же не скучать-то? Но возвращаться не возвращаешься.
Дожидаясь, чтобы политик наконец заговорил, Балфур обвел глазами зал. Время близилось к одиннадцати, толпа желающих пообедать еще не начала просачиваться внутрь небольшими группками, но вскорости это произойдет: ведь была суббота, причем суббота, завершающая неделю проливного дождя. Парень, дежуривший у очага, ушел, прихватив с собою горячие утюги. Повар, отложив карты, рубил какую-то кость. Откуда-то из внутренних помещений вынырнули мальчишки-уборщики и теперь с шумом и тарарамом составляли тарелки. Священник за соседним столиком все еще сидел за своим давным-давно остывшим кофе, впиваясь глазами в брошюру и сосредоточенно поджав губы. Очевидно, что до соседей ему никакого дела не было, но Балфур на всякий случай пододвинул свой стул поближе к Лодербеку и понизил голос.
– Лидия Уэллс, – начал Лодербек, – хозяйка некоего заведения в Данидине, название которого я произнесу только единожды, и не больше, с вашего позволения. Это место зовется «Дом многих желаний» – звучит по-дурацки, на самом-то деле. Наверняка вам доводилось о нем слышать.