Гм, версия неплоха. Я бы, возможно, ей поверил. И — да, я в курсе, что Розали была беременна, когда мы расставались. Собственно, из-за этого и расставались. Никогда не собирался становиться отцом. Не для меня это. Единственный ребенок, которого терпел — и любил, что уж там, это сын Ская. И то потому, что их семейка всегда терпела меня. Но Эшу было два года. Он еще не понимал, кто перед ним. А этот-то понимает.
— Хорошо, на минуту допустим, что ты — мой сын. Документы где?
— Какие?
— Твои документы. Или ты хочешь сказать, что вот так просто добрался из Ривербрука сюда? На мобиле это часов пять. Пешком — не знаю, не пробовал, но думаю, в пределах четырех-пяти суток, учитывая твой возраст. Может, больше. И что, никто не задержал?
— Документы дома, — пробормотал Алекс, все больше теряясь. — Они под замком были, у меня доступа в мамин сейф нет.
— Тогда как ты попал в столицу?
— На попутных мобилях. И пешком.
Я бы сам преодолел это расстояние без проблем, но я — человек привычный. В годы моей юности мобили были такой редкостью, что никто бы не подвез, и в столицу тоже пришлось добираться, как получалось. То на телегах, то в экипажах. Только мне было не тринадцать.
— Допустим, — продолжал допрос, зная, что все равно докопаюсь до правды. — Теперь основной пункт нашей с тобой беседы. Какого демона ты здесь забыл?
И снова — взгляд в пол, поникшие плечи. Дождусь ли я сегодня ответа?
— Сбежал.
— Да уж понятно, что не мамка отправила. Я спрашиваю, что ты делаешь у меня? Сбежал — так и шел бы себе.
— Я думал…
— Что у меня — приют? Извини, но в моем ведении находятся заведения несколько иного типа. И детям там делать нечего. Поэтому я дам тебе денежку, и ты вернешься в Ривербрук.
— Ни за что! — Глаза мальчишки отчаянно блеснули. Наконец-то хоть какие-то эмоции.
— Почему?
— Я к ней не вернусь! Умру, но не вернусь.
— Не швыряйся словами, за них потом приходится отвечать. Тогда мне все равно, куда ты пойдешь. Столица большая, может, где-то и приткнешься. А теперь извини, час поздний. — Достал из кармана кошелек и вытащил сотенную купюру. — Держи. На дорогу или дня три ночлежки хватит.
Алекс отвернулся и деньги брать не торопился. А на что он рассчитывал? Что заключу его в объятия и пущу скупую мужскую слезу? Увы, я не сентиментален. И раз Розали решила рожать, это её проблемы. И уж тем более глупо, когда эти проблемы возникают на пороге тринадцать лет спустя.
— Можно, я у тебя переночую?
Покосился на мальчика. Он казался безобидным, но я давно не верил таким «невинным ягнятам». Оставить — могу не проснуться. Или лишиться части имущества. Или…