Два письма (Гордон-Off) - страница 16

— А почему ты говоришь письма, а не письмо?

— Письма, потому, что писать придётся много, а такой пакет слишком приметен, лучше растолкать всё в несколько самых обычных конвертов. И конверты желательно самые обычные, лучше не новые, чтобы улик лишних не было…

— У нас в соседнем доме тётя Маша живёт, она проводником работает…

— Давай к ней сходим, ты её хорошо знаешь?

— Откуда? Но я её дочку знаю, она на год младше учится…

— Вот пойдём и поговорим с этой дочкой… Только сначала наверно лучше написать, хотя можно и поговорить…

— Тогда сейчас пойду за молоком, а потом Соню дочку тёти Маши найдём…

С Соней оказалось всё довольно легко. Её мама сейчас была в гостях у сестры, а послезавтра ей в рейс на Вологду. Но тут дело даже не в этом, а в том, что у неё есть подруга, которая на московском поезде проводником, не на том, который "Красная Стрела", а обычном, даже не скором, её поезд выезжает днём, наутро в Москве. День там стоит, а вечером едет обратно. И её можно попросить бросить письма в ящик, она не откажет. Историю для тёти Маши и её подруги сочинили непритязательную (так как Сосед сказал, что письма лучше отправлять в НКВД, а уже внутрь вкладывать конверты для Сталина), что в этих письмах расписаны хищения и махинации, в которых могут быть замешаны высокие чины, поэтому письма нужно отправить в Москве, чтобы местные не перехватили. А много писем для того, чтобы информация повторялась, и нельзя было её проигнорировать.

С конвертами тоже получилось просто, когда мимоходом спросила у Валерки, оказалось, что у Семёна из нашего класса есть куча чистых конвертов уже с марками, он год назад купил их много, хотел тогда начать переписку с девочкой, с которой летом познакомился, пару писем написал, а она не ответила, вот у него с тех пор эти конверты валяются. Семён на мою просьбу отреагировал совершенно спокойно, молча сходил домой и вышел через пару минут с пачкой из пары десятков конвертов. На моё предложение вернуть ему деньги, зыркнул так, что я поняла, как низко я упала в его глазах.

Тут надо пояснить. Так уж получилось, что с детства я гораздо лучше сходилась с мальчишками, чем с девчонками. И класса до шестого я во всех играх участвовала с мальчишками и статус ШэПэ (Швой Парень) за мной с тех пор закрепился прочно. Хотя подруги у меня тоже есть, но в нашем классе наверно я единственная, кто может себе позволить обратиться к мальчишкам с любым вопросом или просьбой, с уверенностью, что не откажут, как такому же, как они, надёжному и своему. Надо заметить, что я не была пацанкой в штанах и с короткой стрижкой, то есть я всегда оставалась девочкой, и когда играли в войнушку, я была или Анкой-пулемётчицей или санитаркой. Никогда никому не приходило в голову мерится со мной силой или мне с кем-нибудь из них драться, понятно, что почти любой из них сильнее меня, тем более, что особенно крупной я никогда не была, а ведь здесь и просто мышечный объём имеет значение и масса тела. Главнее было то, что я никогда никого не выдавала, не врала и не пыталась никем манипулировать через жалость и слёзы. В разных играх свою недостаточную силу часто могла компенсировать ловкостью и вёрткостью. Вообще, мальчишечьи игры мне всегда были гораздо интереснее, я даже пару месяцев ходила со всеми в авиамодельный кружок. Мне ужасно нравился запах распаренного столярного клея, свежих стружек, и то, что из ничего рождается модель, которая к тому же летит, а обращаться с ней нужно нежно и аккуратно, что на удивление получалось почти у всех, особенно удивлял наш мастер Николай Евграфович, в огромных узловатых пальцах казалось даже железная кружка должна смяться как пластилиновая, но он так ловко делал самые тонкие и мелкие работы, что оставалось только заворожено следить за этим волшебством. Я бы и дольше ходила, но мастер как-то попросил меня задержаться после занятия и попросил, если это для меня не слишком принципиально, найти другой кружок, потому, что присутствие девочки сильно мешает и создаёт напряжение. Не знаю, какие такие напряжения, я ничего не замечала, но ходить после того, как тебе вежливо показали на дверь, гордость не позволила. Само собой, я рассказала об этом разговоре и почти половина наших мальчишек решили бойкотировать кружок за такую несправедливость. Я пыталась их переубеждать, но они горой встали на защиту справедливости, и уже ничего изменить не вышло. Я потом подошла к мастеру извиниться, что я не хотела такого результата, когда просто поделилась с друзьями. На что он сам извинился, что, кажется сам напортачил, и моей вины в этом нет, и просит меня зла на него не держать. Хороший оказался дядька, но разбитое блюдце не склеишь. А с куклами мне было совсем не интересно. Может потому, что у меня вместо кукол были сначала сестрёнка, а потом братик. Нет, если бы у меня была кукла, как я однажды видела такую нарядную красавицу с фарфоровой головой и настоящими волосами, я бы может играла с ней, а тряпочные или соломенные куклы, с какими играет моя сестрёнка мне были не интересны, от слова СОВСЕМ. А лучшие друзья у меня Валерка и Мишка, но с Мишкой у нас недавно вышла размолвка, он — придурок на Новый год пришёл и признался мне в любви, на что я его очень вежливо спросила: "Мишка! Ты просто дурак или с ёлки упал?!" Ну, какая на фиг любовь, нам школу заканчивать и дальше то ли учиться, то ли работать, а он тут со своей любовью. С тех пор он от меня бегает, хотя вроде начал успокаиваться, как сказал Валерка, взял своих тараканов в узду. Но пока я от него и сама стараюсь держаться в стороне, кто его знает, чего от него ждать и где его снова переклинит, как прочитала в какой-то книжке, влюблённые — это как больные, у них реакции бывают самые разные, а ведь ещё буйные бывают…