А так, в школе учусь, заканчиваю скоро, в ноябре восемнадцать лет исполнится, у нас почти все с двадцать четвёртого года, это только мы с ещё одной декабрьской девочкой с двадцать третьего. Комсомолка уже два года. Учусь не плохо, не отличница и даже не хорошистка, есть пара троек, неисправимые по языкам, ну не даются они мне, что русский, что немецкий.
Как уже знаешь, играю в оркестре на ксилофоне. Я когда в оркестр пришла, просто любопытно сначала было, меня наш руководитель прослушал и сказал, что слух у меня нормальный, а чувство ритма просто изумительное, вот и предложил мне на ксилофоне учиться. Я сначала не захотела, мне сразу арфа понравилась, но оказалось, что для арфы у меня роста не хватит, руки короткие, а детской малой в оркестре нет. А когда наш руководитель перебор на ксилофоне показал, я в ксилофон сразу и влюбилась. А наши мальчишки, с которыми мы вместе пришли, все четверо за балалайки сели. Но они не долго в оркестр ходили, через полгода я одна осталась. Ещё ходила в авиамодельный кружок, куда меня Валерка притащил, но я уже говорила вроде. До прошлого года зимой несколько лет ходила в лыжную секцию. Вот вроде и всё…
Глава 5.Ворошиловский стрелок
Вечером сходила за молоком, по пути выцепила Валерку, который как раз собирал заклеенное колесо своего велосипеда. А так как у велосипеда выгнутая дамская рама, по дороге я даже на нём немного проехала, но ехать медленно сложно, потому, что Валерка шёл пешком и бежать, рядом совсем не рвался. Так, что бОльшую часть пути ехал он, и даже не подозревал, что обратно он понесёт бидончик, а я буду катить рядом велосипед, чтобы ему не было очень обидно.
Удалось довольно быстро сбить его с любимой темы, какой у него замечательный велик. Но следовало предложить ему другую тему, а то ведь надуется, пойди пойми этих мальчишек, ну, не интересно мне слушать как трудно ему было доставать специальный резиновый клей, а так как он специальный, то он точно будет крепче и лучше, чем сапожный, который всегда брали у дядьки Ахмета, в сапожной будке на углу четырнадцатой линии, которым клеил раньше. Ну, не буду же я ему напоминать, что дядька Ахмет ему клей больше не даст, потому, что они с Мишкой наклеили ему на дверь картинку из "окон роста" Маяковского, где я неосторожно увидела сходство одного нарисованного буржуя и дядьки Ахмета. Кто ж мог предполагать, что эти придурки, во-первых порвут библиотечную книжку, во-вторых надумают картинку наклеить на дверь мастерской с подписью для самых тупых "Ахмет" со стрелочкой, в-третьих и главных, попадутся во время этой процедуры. И самое удивительное, что когда они пришли пламенея своими опухшими помятыми ушами, виновата оказалась именно я. Нет, ну, вы можете представить такую несправедливость? А сапожник, хоть и безграмотный и недалёкий, но ситуацию просекает туго, так, что даже попытки заслать совершенно сторонних посланцев за клеем провалились ещё осенью. Я не стала говорить, что если бы я сходила, то он дал бы мне клей без всяких проблем, но просить меня эти гордецы принципиально не пожелали, так и не мне же их уговаривать.