К курившему в стороне Чалому подошёл Боцман, грубовато толкнул того в плечо и в приказном порядке гаркнул в ухо:
— Слышь, старлей! Выдели человек восемь — десять и спускай «200-х» и «300-х» вниз, к машинам. Только быстрей шевелитесь, нам до темноты закончить надо.
Чалый послушно кивнул и пошёл к своим, нервно озираясь на убитых. Я вызвал базу и доложил подполковнику Белкину расклад на это время. Начальник выслушал и повторил основную задачу: найти, освободить, обменять, выкупить, нарисовать… рядового Дорошенко Владимира Ивановича. А иначе… А иначе: не сносить, даже не мечтать, навсегда забыть и распрощаться… Вобщем, всем — жопа! Да, мы в ней с декабря семьдесят девятого, Вадик!
Подбежал радист, тыча в меня наушниками. Оказывается, «большая» рация поймала истосковавшегося по связи с любимым командиром Зверя, штурмующим северный склон.
— Гвоздик, я Зверь. Поднялись практически к вершине. По дороге попадались то ли пещеры, то ли гроты. Я, что думаю… если это гроты, то где у них второй выход? Понимаешь меня, Гвоздик? Куда душманский народ подевался? Может где-то в темноте отсиживается?
— Я понял, Зверь. Хочешь сказать, что возможно «духи» по норам попрятались? — отвечаю подчинённому, чуть с обидой на себя, что сам сразу эту тему не пробил.
— Точно так, командир. Знал бы, пару собачек у сапёров выпросил позлее. А я говорил тебе, мол, давай пёсика заведём, с животным всегда веселее. Натаскаем на поиск…
— Хорош скулить, Зверь. Натаскает он. Собачка мне не нужна, у меня ты есть. Спускайтесь опять к пещерам и бросайте дымы. Мы тоже бросать будем. Мы белые, вы оранжевые. Если на вас белый дым попрёт, значит это грот. Там и искать надо. Понял меня? — страшно гордый за свою командирскую смекалку, спросил я у подчинённого.
— Ну, гений! Ну, прям талантище! — неудачно попробовал позлить своего нервного командира Зверь.
— Потрынди у меня! Смотрите, аккуратно, — заканчиваю разговор с северным склоном горы.
Поднялись на высоту, где практически цепочкой располагались различных размеров и глубины неправильной формы дыры в горе. Светлый и серый известняк был основной породой, из которой состояла сама гора. Мелкие камни легко крошились под тяжёлой обувью бойцов взвода обеспечения. Разбились по три человека и начали забрасывать дымы. Светили фонариками, слушали, кидали камни и орали, но результатов пока не было. Неожиданно повезло Чалому. Он первый увидел чёткие следы, отпечатавшиеся на серой крошке известняка. «Протектор» подошвы был явно от наших советских «берцев».