Видно при разговоре я смешно поворачивался к нему правым ухом, чтобы лучше слышать. А когда слушал, дополнительно открывал рот, для повышения качества эхо-локации. И эта сволочь беззастенчиво ржала, глядя мне прямо… в спину.
Вошёл в кабинет, а потом обернулся и постучал. Не знаю, так получилось. Видно, контуженный мозг сначала спешил действовать, а потом, включив анализ, отрабатывал назад. Начштаба молча, жестами, показал на свободный стул и что АКС с шеи можно уже снять. Заметил, что никто в этот раз по-отечески на меня не смотрит и «Боржоми» не предлагает. Только рядом сидящий начальник разведки бригады Белкин, как бы невзначай, толкнул меня плечом. Мол, не ссы, отмахаемся. Напротив нас с багровым от недосыпа и переживаний лицом сидел начальник политотдела. Он сидел молча, иногда доставая клетчатый носовой платок и шумно сморкался. Потом вдруг резко дёрнул за верёвочку ту самую «расстрельную папку» и достал лист, запечатанный текстом от начала до конца. «Моя фамилия на “Х”, — подумал я, — значит, нахожусь где-то в конце списка, и расстреляют последним!» Это немного успокоило.
В дверь два раза негромко стукнули, на пороге появился командир роты обеспечения и охраны капитан Корнев. А может уже и не капитан. Считать звёздочки на его погонах не было ни сил, ни желания. Просто вид у него был такой несчастный и жалкий, будто он снова лейтенант.
— Прошу разрешения, товарищ полковник. Виноват за опоздание, был в санчасти у Чалого, — как-то мрачно доложил капитан, почему-то глядя в мою сторону.
— Ну, как там твой… Чалый? — спросил начальник штаба.
— Умер пятнадцать минут назад, — ответил ротный, тяжело и протяжно вздохнув.
Все присутствующие, не сговариваясь, поднялись со своих мест, почтив память старшего лейтенанта минутой молчания.
— Хирург сказал, что не за что было зацепиться. Кишечник в клочья и печень развалилась на три части. Жаль парня, старался. Хорошим служакой был, — тихо прокомментировал Корнев.
«Хороший парень, но плохой военный!» — прочитал я в блокноте у сидящего рядом Белого. Согласен.
— Жаль. Но я хочу напомнить, товарищи офицеры, что мы находимся на войне. А на войне случаются боевые потери. Корнев, ходатайство о награждении мне на стол сегодня же. А теперь о невыполненной боевой задаче. Хмелев, докладывай, — приказал полковник, не глядя в мою сторону.
Я молча сидел и пытался прочесть задом наперёд, просвечивающийся текст на листке, который держал в руках замполит. Я видел, что говорит начальник штаба, глядя куда-то в сторону, и на свой счёт никак не воспринимал. Звуки с лёгким покалыванием влетали мне в левое ухо, которое пока не слышало. Выручил Белый. «Встань и докладывай! Баран!» — написал он у себя в блокноте и подсунул его мне. Я, конечно, вскочил, развернувшись к отцам командирам правым ухом, хотя по поводу «барана», ещё поговорим, очкарик.