— 0017-й, на связь! 017-й, на звязок, маму вашу! — неожиданно ожила бортовая радиостанция БТРа.
— Не отвечай, пусть подёргаются, — на ходу бросил Кирпич.
Василий убежал, а я вытащил старшего солдата из люка и заставил его затирать две белые продольные полосы на корпусе БТРа. Чтобы не путать «своих» с «чужими», на всей технике «укропы» рисовали две параллельные белые, а иногда и жёлтые, линии. Солдат надрал на обочине большие, зелёные листья лопуха, сворачивал их и зелёным соком затирал белые полосы. Правда, когда сок высох, полосы опять проявились. Осторожно придерживая наших раненых и подгоняя «добрым» словом Гамлета, подошёл Кирпич. Отвёл меня в сторону и сообщил тревожную новость:
— Дед совсем расклеился. Как бы заражение не пошло. Торопиться надо. Как думаешь, проскочим?
— Будем стараться, Вася. Вот только думаю, что по нам долбить будут все, кому не лень. И эти, и наши, если мы не покажем, что мы свои. Надо что-то придумать, — предложил я.
— А чего тут думать? Я ж сказал, — берём этих гавриков, садим на броню и привязываем. Свои по ним палить не будут, а наши в бинокли рассмотрят, что да как, — предложил Кирпич.
— Ага, не будут! Ещё, как будут! Эти отморозкам всё по хрен! Тут добробаты и «правый сектор» стоят, — осмелел вдруг старший солдат.
— Тебе кто слово то давал, морпех? Дядь Вов, ну ты распустил их тут без меня! И правда, ужас какой страшный, — тыкая мне в лицо пальцем, засмеялся Пуля.
Я подошёл к левому, не разбитому, зеркалу заднего вида и посмотрелся в него. На меня смотрел негр средних лет, с торчащими во все стороны слипшимися угольного цвета волосами. Чуть позже я, конечно, обратил внимание и на то, что впереди мой замечательный «натовский» камуфляж — был блестяще-чёрного цвета и издалека походил на модный смокинг. Кисти рук были такими же. Эдакий солист негритянского джазового оркестра. Зато, как выгодно смотрелась металлокерамика у меня во рту. Правда, когда я высморкался… чуть не потерял сознание! Было впечатление, что через две ноздри из моего черепа вышел весь мозг вместе с серым веществом. А всё это было результатом моих перебежек и «поползновений» через выгоревшие кукурузные поля и чёрную от пожара стерню поля неубранной пшеницы. Вот почему шарахались от меня морпехи и называли «страшным» Пуля и Кирпич.
— Та какой я морпех? Я моря николы ни бачив! Мужики, вы нас тут не оставляйтэ, сгнобят нас. Вы нас с собой визьмить. Мы вам уси тайны расскажемо, — не унимался парнишка, с уважением глядя на СВД в руках Пули.
— Дед, я знаю, что делать! — крикнул Пуля, стаскивая с шеи Гамлета свой рюкзак.