Я видел, что до первых окопов было метров тридцать. Ещё чуть-чуть! Но «бэтэр» упорно загребал не туда, куда я крутил руль. Это после остановки я увидел, что, по сути, с правого борта из четырёх у нас осталось целым только одно. Первое и четвёртое были разорваны в клочья, в третье залетело несколько крупных осколков, и в него постоянно компрессор забивал воздух, с шумом выходящий через огромные дыры. Вот так мы и ползли почти параллельно окопам ещё метров сто, пока линия укреплений не «вильнула» и мы оказались на своей стороне.
Вытаскивали нас быстро. «Укропы» сильно рассердились, что упустили нас. Обстрел начался бешенный. В суете вокруг БТРа громче всех орал Пуля, требуя отправить с ним в госпиталь снайперские винтовки. И СВД, и «Волк»! По дороге Деда растрясло, открылась рана, и он пару раз терял сознание. И, уже из госпитальной «таблетки», тарабаня в окно, орал Юрка:
— Нос! Знамя! Знамя забери, дядя Вова!
Я быстро рванул обратно к БТРу, а там уже какая-то находчивая личность быстро срезала ножом скотч со ствола и нашего знамени. Стащив с башни бронетранспортёра бойца вместе со знаменем, я резко рванул бархат на себя и, грозно глядя в лицо мужика, коротко бросил:
— Наше!
А уходя, за спиной услышал недоумённое:
— Мужики, это кто?
— Разведка Котовского, — очень уважительно ответили ему.
Через час по нашим позициям «укропы» сделали залп дивизионом «Градов». Короче, жаль… Жаль, что наша группа так и не смогла записать себе в «актив» БТР-80, как трофей. Даже не знаю, как бы всё обернулось без него. После обстрела, между первой и второй линией окопов, на пригорке, весело чадил жирным чёрным дымом горящих колёс и разлитой по земле солярки, БТР морской пехоты ВСУ, уничтоженный артиллерией ВСУ. Как говорится: «Ни себе, ни людям!» Или: «Нэ зъим, так понадкусую!» Хотя, это может и из другой оперы.
Сердце, тебе не хочется покоя?
Нас встречал командир нашей разведроты. Ему мы и передали пленных морпехов ВСУ и грузинского легионера Гамлета, за которыми тут же приехали особисты из Донецка. Морпех долго тряс руку Кирпича, похлопывая по широченной спине, а вот со мной, как-то прохладно получилось… Вроде обнял, хлопнул по спине и… отскочил, скорчив страшную рожу. А потом просто спросил у меня:
— Ты чего, десантура? В говне?
— Морпех, нам бы в баньку, — разряжая обстановку, попросил Вася, пряча улыбку в недельной небритости.
— Это уже на базе, парни. За вами сейчас приедут.
Надо сказать, что чувствовал я себя не очень удобно. Во мне начал развиваться комплекс «вонючки». Мало того, что от меня все шарахались, так ещё и не стеснялись в выражениях. В головушке истерично колотились две мысли: «Только бы об этом в Москве не узнали. Только бы в Союзе писателей не принюхались!» А тем временем Морпех не унимался: