— Чуйка у меня была. Связь с вами пропала, а чуйка нет. Знал, что вернётесь! Я сразу понял, что первым проходом возвращаться не будете. Слишком нашумели вы там. Вот я тут вторые сутки и торчу. А с флагом вы, как… С флагом вы просто гениально! Да мы охренели все тут! Блин, как на параде! А «укропы»… Прямо «психическая» атака какая-то получилось. Писатель, ты это в книжку обязательно. Обязательно про это напиши. Если бы вы сегодня не вышли, послал бы ещё одну группу. Думаю, по запаху бы вас нашли! — заржал этот урод, тыкая в меня своим пальцем.
Мы с Кирпичём быстро шли за ним по извилистым полнопрофильным окопам, изредка останавливаясь для того, чтобы ротный, показывая на нас, с гордостью объяснял всем:
— Мои вернулись! Все живы… и языков толпу приволокли! А воняет от этого!
Наконец, мы зашли в большой блиндаж, построенный из бетонных ФБСов, накрытых плитами перекрытия. В этом бункере нас уже ожидали. Михалыч. А именно его я и ожидал увидеть. Слава Богу, Михалыч нас не обнимал. Он сказал:
— С благополучным возвращением, бойцы, — а потом, шмыгнув носом, добавил, — для начала, в баньку.
Пока ехали на базу, Михалыч скормил нам весь свой обедо-ужин, заботливо приготовленный для него женой Валюшей. Вопросов не задавал, только глазами улыбался, глядя, как мы жадно уплетаем бутерброды с варёной колбаской.
Перед баней две пожилые тётеньки без лишних разговоров отобрали у нас форму для «прожарки, проварки, стирки и дезинфекции». Спросили у Михалыча, мол, сколько у нас времени? Тот только махнул рукой. Парились и мылись долго. После каждого моего захода из парилки под душ, я просил Кирпича придирчиво обнюхать меня. Тот ржал и нюхал, благо кроме нас в баньке на тот момент никого не было. Сколько же я тогда на себя моющих средств извёл! К нашему большому удивлению и радости, через два с лишним часа, в предбаннике на столе уже лежали аккуратно сложенные вещички. Даже труселя с носками. Чистые и сухие! Я придирчиво обнюхал свою куртку и штаны, потом заставил сделать тоже самое и Васю. Синдром «вонючки» медленно уходил из моей жизни. После баньки был наваристый гороховый супчик и макароны по-флотски. «Фронтовые» сто грамм не налили, сославшись на предстоящее совещание.
На совещании с нами никто не совещался. Нас слушали, задавая вопросы. Кроме нас, за столом сидели: Михалыч с комбатом Котовским и двое любопытных мужчин «по гражданке». Долго нас не мучали. Дали сутки, чтобы описать всю нашу работу в тылу противника в рапортах. На прощание, пожимая нам руки, товарищ Котовский сказал: