Конечно, - скептически усмехнулся Кузнецов, - Они просто оставят вас в тылу и пойдут дальше, а вы, через месяц, начнете жрать человечину, а через два сдадитесь.
Как видите, мы не только не сдаемся, но и постоянно увеличиваем нашу территорию, - возразил ему Конев, - Впрочем, как хотите.
Что значит, как хотите? Вы будете действовать по приказу командующего фронтом.
Нет, - покачал головой Конев, - Я командующему фронтом не подчинен. Мой корпус подчиняется только непосредственно товарищу Сталину. Так что все вопросы к нему.
После такого заявления генерал-полковнику осталось только проглотить обиду. В тот же вечер в Москву ушла шифровка от командира 21-й армии, в которой он обрисовал ситуацию и запрашивал указаний, как быть дальше?
Товарищ генерал, звонят с передового поста возле Быхова, - дежурный по штабу подал трубку генералу Коневу.
Говорите, - пророкотал генерал в трубку, минуту слушал, что ему докладывают, после чего отдал команду, - Высшие чины пропустить, сопровождающих обезоружить и задержать, до последующего распоряжения.
Конев, положил трубку, и, заметив заинтересованный взгляд Романова, объяснил,
Господа из Москвы пожаловали. Так что, готовься, комиссар, интересный разговор намечается.
Через двадцать минут, дверь штаба открылась, и лейтенант, возглавляющий сегодня охрану, доложил,
Группа офицеров из Москвы.
Пригласите, - разрешил Конев.
Лейтенант скрылся за дверями, и в помещение штаба, скрипя новыми сапогами, вошли три человека. Они несли вокруг себя ауру величия и силы, стоящей за ними.
Это был маршал, и с ним еще два генерал-лейтенанта. Вошедшие, остановились возле двери и, озираясь вокруг, изучали обстановку.
Чем обязаны? - наконец, прервал затянувшееся молчание Конев.
Мы к вам по приказу, лично, товарища Сталина, - наконец нарушил молчание старший из них. - Я, маршал Ворошилов. Мне приказано, принять командование вашей группировкой. Вот мои полномочия, и он протянул Коневу пакет.
Валентин раскрыл пакет, прочитал находящуюся в нем бумагу, после чего протянул эту бумагу Ворошилову. Этой бумагой вы можете подтереться, после большой нужды. Надеюсь, больше вам тут ничего не нужно?
По лицам генералов было видно, насколько они шокированы. Первое время, они не могли найти слов от возмущения, но потом, взяв себя в руки, маршал Ворошилов заявил,
Вы понимаете, что это бунт, товарищ генерал? Вы отдаете себе отчет, что за этим последует?
Неожиданно для него, Конев улыбнулся, и, повернувшись к молодому человеку, в погонах полковника, сказал, обращаясь к нему,
Нет, ты погляди на них, Витя, - они, кажется, мне еще угрожать вздумали?