Император с супругой с улыбкой наблюдали за происходящим. Похоже, что для Николая самым трудным было принять решение. Тут все смешалось в одну кучу – и сословные перегородки, и колебание между законом и целесообразностью, и желание счастья для своей любимой дочери, и опасение навсегда расстаться с ней, если чудесная машина, с помощью которой можно путешествовать во времени, неожиданно перестанет работать.
Но приняв окончательное решение, император почувствовал, что у него словно гора свалилась с плеч. Он давно уже поверил в своих друзей из будущего, понял, что две империи – а как бы ни называлась Россия в XXI веке, все равно она оставалась империей – будут помогать друг другу, как взрослые сыновья помогают своим родителям.
Многое в России должно измениться. Пришествие тех, кого Николай считал своими потомками, конечно, серьезно изменит жизнь империи. Причем, как он надеялся, в лучшую сторону. И пусть брак его дочери и сына Виктора Ивановича Сергеева – человека, которого император искренне полюбил и уважал как умного и верного советника, скрепит этот союз двух Россий – будущего и прошлого.
К тому же Николай помнил, какая трагедия произошла с Адини в той, их истории. Бедная девочка умерла совсем юной от страшной болезни, которую в XIX веке еще не научились лечить. А вот медики из будущего вылечили Адини, и теперь она, даст Бог, будет жить долго и счастливо. Только за это одно он был благодарен людям из XXI века.
– Дети мои, – сказал он, обращаясь к Адини и Николаю. – Я счастлив оттого, что вы нашли друг друга, несмотря на века, разделявшие вас. Если бы вы знали, как радуется мое отцовское сердце при виде ваших сияющих глаз. Совет вам да любовь!
Досье, собранное на мистера Джона Огаста Саттера (он же Иоганн Август Зуттер) было обширным, но в нем оказалось немало белых пятен. Виктор Сергеев, листая документы и разглядывая литографии с изображением благообразного и внушающего доверие, полного сил и энергии мужчины – Саттеру в 1840 году исполнилось 37 лет, – пытался понять, что он за птица.
Родился Иоганн Зуттер в Швейцарии в кантоне Базель, отчего многие считали его немцем. А вот Александр Гаврилович Ротчев считал его французом. Кстати, по поводу контактов бывшего управляющего русской колонии в Калифорнии с этим пронырливым швейцарцем – стоило бы заняться этим вопросом ведомству Александра Христофоровича Бенкендорфа. Ибо в биографии немало странных моментов, которые наводят на определенные размышления.
Считается, что Зуттер служил в швейцарской армии и ушел в отставку в чине капитана артиллерии. Ротчев же уверен, что он – капитан французской службы, причем ссылается на рекомендательное письмо, полученное от каких-то общих знакомых. В общем, капитан Саттер – так Зуттер стал называть себя на американский лад – отправился в Новый Свет в поисках лучшей доли, бросив в Старом Свете жену с тремя маленькими детьми.