– Мы быстрее, – настаивал марсианин.
– Я бы не был так уверен. А даже если и так, то Вековечная может завербовать птиц из других регионов и преградить нам путь. Господин Новаковский, вы меня наняли как эксперта именно по таким ситуациям. На север отсюда лежит сплошная Вековечная, которая граничит с Матушкой Тайгой. Мать Тайга – это другой организм, но, если мы разобьемся там, она выдаст нас Вековечной. И позволит ее эскадронам пролететь над собой, чтобы нас догнать, или даже поможет им в борьбе.
– Вы хотите лететь на восток?
– Вековечная не погонится за нами на территорию Революции, это точно.
– Это самоубийство!
– Поэтому мы летим на юг.
– Мы отдалимся от цели!
– Зато выживем!
Все замолчали, пока тишину не прервал Чус.
– Птицы приближаются, господин. Медленно, но уверенно. Они нереально быстрые. Они настигнут нас. Не скоро… если они не устают, то через десять или чуть больше часов.
– Вы видели, что они сделали с «Ягелло». Думаете, у нас есть шансы?
– Они устают! А мои двигатели – нет!
– Вы уже раз недооценили жителей этой планеты, – напомнил ему Кутшеба. – Может, не стоит повторять ту же ошибку?
– Я спущу на нее всё, что у меня есть, – вмешался Мочка, и, быть может, это перевесило. – Я убью ее! Сожру даже птичий помет Пущи!
– Курс на юго-восток, господин Чус, – решился марсианин. – Сматываемся отсюда в Дикие Поля. Двигатели на полную мощность. Господа, каждые полчаса я буду ждать в каюте ваших докладов. А пока что, извините, мне нужно удалиться.
Он вышел, а Чус и Мочка посмотрели на Кутшебу так, словно обвиняли его. В ответ он пожал плечами и тоже ушел с мостика.
В коридоре он встретил Грабинского. Опираясь о стену, снайпер попивал из солидной бутыли. Карабин стоял возле него, а в свободной руке он держал зажженную сигарету.
– Мы же и так упадем, правда? – бросил он, видя удивление Кутшебы.
– Может, чуток попозже?
– Ты хочешь укрыться на Диких Полях?
– Я знаю те места. Дашь сигарету?
– Сигарету – да. Водку – нет.
Кутшеба согласился на это условие.
– Смылись на самолете, да? – спросил после нескольких глотков Грабинский. – Сколько их там могло спастись?
– Двое. Максимум, трое. Я, кажется, видел троих. Я мало знаю о самолетах, но этот был небольшой. Наверное, летел пилот, чародей, который создавал туман, и главный, если он вообще был на борту.
– А чародей был хорош.
– Лучший из всех, кого я видел.
– Мне тоже показалось, что он хорош, – Грабинский покачал головой. И закурил следующую сигарету. Он затянулся, а потом долго наблюдал за дымом, который поднимался к иллюминатору. – Давненько я не стрелял в людей. Я думал, что с меня уже хватит смертей. Однако сегодня рука даже не дрогнула. Может, это старость? Сам скоро сдохну, поэтому мне и плевать на чужую жизнь.