Впрочем, через долю секунды я уже стоял на ногах, готовый принять вертикальный рубящий удар ножки в берце, которую моя противница, подняв с разворота на идеальный шпагат, решила опустить прямо на мою уже пострадавшую голову.
И в этот же момент печень буквально взорвалась болью от впившегося в неё кулачка. В рёбра с огромной силой прилетел ещё один удар, а Дарья уже успела как-то сместиться в сторону и замахивалась кулаком для прямого в лицо.
Зубы отчаянно клацнули то ли от апперкота, то ли от пинка коленом, и практически в тот же момент мне отвесили знатный и очень обидный пендаль под зад, отправивший меня пропахать рожей площадку. Била беловолосая аккуратно, сильно и больно, но больше всего взбесил тот факт, что она, по сути, просто игралась со мной, как кошка с мышкой.
- Если сдашься и пообещаешь убраться из Академии - я тебя, так и быть, пощажу, - проурчал где-то надо мной голосок белобрысой стервы. - Пойми, здесь ты просто мусор, случайно занесённый ветром. Такие отбросы, как ты, не нужны нашему полису!
Зарычав, я вскочил на ноги и, более не дожидаясь действий девчонки, сам напрыгнул на неё, вот только мой кулак достал лишь пустоту, а Дарья каким-то непонятным образом сместилась вправо, и в тот же момент откуда-то слева вновь прилетел сильнейший пинок, буквально выбивший меня за пределы площадки.
Кажется, я даже на мгновение потерял сознание, и на ногах оказался чисто на автомате, чтобы сразу же словить ещё один сильнейший удар по голове, причём и в этот раз вовсе не с той стороны, с которой в меня прилетела ножка противницы. И вот здесь меня накрыло. Я реально разозлился и, можно сказать, позабыл всё, чему меня раньше учил отец.
Может быть, поэтому мой следующий удар из разряда «размахнись рука, раззудись плечо»
- размашистый, неаккуратный, но сильный, - пройдя сквозь вновь атаковавшую меня беловолосую фурию, вроде бы на пустом месте врезался во что-то мягкое и болезненно вскрикнувшее. И почти тут же из воздуха вывалилась вторая Дарья. Вот только мне от этого было ни тепло ни холодно, потому как, пусть я и попал по ней, но в ответ, что-то злобно прокричав, девчонка с такой силой пнула меня ногой в грудь... Да мной словно из пушки выстрелило, унеся по пологой дуге куда-то далеко от площадки для поединков!
- Светлова! Прекратить бой! - раздался рычащий крик физрука.
«Мне хана!» - только и мелькнула в моём всё ещё затуманенном яростью мозгу здравая мысль, потому как после такого пинка с последующим перелётом человек выжить не может.
А в следующее мгновение я обо что-то ударился спиной. Сильно и даже очень, но совершенно не больно. Видимо, в моём нынешнем состоянии болеть было уже нечему: что грудина, что внутренности, что хребет просто обязаны были превратиться в кашу из мяса и костей ещё от того удара. Впрочем, все эти размышления происходили где-то на периферии, а вот тело, привыкшее «выживать», уже реагировало само по себе.