– Ваш вклад в разговор до настоящего момента был ничтожен. Но теперь все изменится. Давайте сделаем предварительное предположение. Притворимся, что вы впервые слышите об Аише Пачачи и Нефель Бервари. Каким тогда было бы ваше умозаключение, Сэм Бергер?
Бергер смотрел в глубину голубых глаз Молли Блум и заговорил, только как следует поразмыслив:
– До Эллен Савингер цель была скрыть сам факт исчезновения в принципе. Вполне возможно, что действительно есть и другие жертвы – ведь вы совершенно случайно узнали о Нефель Бервари и смогли сделать вывод о повторяющемся преступлении. Я не знал ни об одном из этих случаев – в этом ваше «предварительное предположение» верно – и все же сумел понять, что речь идет о серийном убийце. Но исходя из известных вам фактов о пяти жертвах, следует сделать вывод, что было две серии. До Эллен преступления скрывались. По какой-то причине эта мразь начинает с убийств именно пятнадцатилетних мусульманок – мы не знаем почему, но общая цель состоит в том, что преступление остается скрытым. Возможно, он как-то связан с древней патриархальной культурой, имеющей свои понятия о чести, но более вероятно, что ему просто пришло в голову, что это хороший способ скрыть преступление. Самые успешные преступления – это те, о совершении которых никто не знает. Не исключено, что исчезновение бедных Аиши Пачачи и Нефель Бервари можно рассматривать как тренировку. Следующий шаг сложнее. Мразь поняла, что, когда пропадает девочка из семьи иммигрантов, в СМИ не начинается шумихи. Предубеждение подсказывает людям, что такие случаи связаны с «насилием во имя чести», а этого даже вечерние газеты не рискуют затрагивать. Зато если исчезает пятнадцатилетняя девочка шведского происхождения, поднимается шум. Такую тему общественности проще обсуждать. Следовательно, сложнее скрыть. Как вообще можно скрыть исчезновение пятнадцатилетней шведки? Только выдав его за бегство. Как в случае с Юлией Альмстрём. Вы нашли того парня, с которым она переписывалась? Который сидел в тюрьме и хотел уехать за границу?
– Нет. Его не существует.
– Полгода между Аишей и Нефель. Меньше четырех месяцев до Юлии, логичное ускорение. Но потом?
– Почти год до Юнны Эрикссон, я знаю. Что-то не сходится. Что между ними?
– Откуда же мне знать? – сказал Бергер. – Я докопался до Юлии и Юнны, это все. Но теперь я понимаю, что Юлия и мотоклуб в Вестеросе были преступлением. Преступлением со стороны СЭПО. Вы нарушили свою предыдущую стратегию. Поняли ли вы, что это начало новой фазы, хорошо подготовленной? Почему вы появились на своем велосипеде именно тогда? Что это вообще за история с велосипедом? Зачем было говорить с телевидением? Почему вы назвали имя вашего странного альтер эго, Натали Фреден? Я видел, что вы колебались, на вашем тогда еще не таком гладком лбу были заметны волны.